— С помощью волшебства? Она ответила:
— Дай мне на время свою серебряную руку. Я смогу сделать ее сильнее. Он улыбнулся.
— Но, Медбх, она и так достаточно сильна…
— Ты не должен пренебрегать помощью — эта битва решает все, — настаивала Медбх.
— Кто же научил тебя волшебству? — Корум стал расстегивать зажимы, крепившие протез. — Мудрая старая женщина?
На этот вопрос королева отвечать не стала.
— Это поможет тебе, — сказала Медбх. — Так мне было обещано.
Корум пожал плечами и вручил ей серебряный протез.
— Он мне скоро понадобится, — сказал он. — Битва с Фой Мьёр вот-вот начнется. Королева кивнула.
— Много времени это не займет, — сказала она и одарила его таким взглядом, что на сердце у Принца вновь стало легко. Корум улыбнулся.
Медбх унесла серебряную руку в свою маленькую, сшитую из кожи палатку, стоявшую слева от алтаря.
Корум вернулся к беседе, в которой решались проблемы, связанные с предстоящей битвой. Кроме него самого в беседе участвовали Эмергин, Ильбрик, Гоффанон, Джерри-а-Конель, Моркан Две Улыбки и другие оставшиеся в живых мабденские рыцари.
Вскоре Медбх вернулась и отдала Коруму его металлическую руку. Женщина многозначительно посмотрела Принцу в глаза.
С помощью Терали Сэктрик должен был сотворить грандиозный мираж, преобразить Крэг-Дон во что-то такое, что не пугало бы Фой Мьёр. Но прежде, чем этот мираж будет создан, мабдены должны были пожертвовать несколькими воинами, качав атаку на Народ Льдов.
— Мы подвергаемся серьезному риску, — сказал Эмергин, глядя на то, как Корум пристегивает свою серебряную руку к запястью. — Мы должны быть Готовы и к тому, что ни один из вас не останется в живых. Мы можем погибнуть прежде чем Сэктрик и Терали выполнят свою часть договора.
Глядя на Медбх, Корум понял, что она вновь любит его, и потому мысль о возможной смерти погружала его в уныние.
Они выступили против Фой Мьёр, — гордые воины в измятых датах. Они держали высоко над головой свои изорванные знамена. Застонали оси боевых колесниц, застучали копыта коней; звук шагов марширующих воинов походил на удары боевого барабана. Запели волынки, заиграли флейты, загремели походные барабаны. Ни один из мабденов не остался в Крэг-Доне — все она вышли на решающую битву с Народом Льдов.
Крэг-Дон опустел; на древнем алтарном камне остались лишь черно-белый йот и позолоченный ларец.
Корум на своем Желтом Жеребце ехал впереди, в здоровой руке он держал серебристый клинок, звавшийся Предателем; к левому его плечу был пристегнут круглый щит, в серебряной руке Принц держал пару копий и поводья. Радостно было Коруму скакать на Желтом Жеребце, так как он чувствовал силу и преданность его. Рядом с Корумом скакал Верховный Правитель, Великий Друид Эмергин. Презирая доспехи, он облачился в голубую мантию, отороченную мехом горностая; на плечи его была наброшена оленья шкура. По другую сторону от Корума скакала гордая королева Медбх, закованная в латы с головы до ног; сверкающий шлем ее венчала корона; рыжие волосы свободно ниспадали на ворот шубы, сшитой из шкуры медведя. С кинжалом на поясе и обнаженным мечом в руке скакала она. Королева улыбнулась, глядя на то, как Корум, миновав последний каменный круг, углубился в туман.
— Фой Мьёр! Фой Мьёр! Пробил ваш последний час! Это вам говорит Корум.
Желтый Жеребец обнажил зубы и издал звук, похожий скорее не на ржание, а на вызывающий смех. Конь ринулся вперед — было понятно, что его янтарные глаза способны проницать туманную мглу. Он нес Корума так же уверенно, как и прежнего своего хозяина Легера, погибшего в битве у стен Слив-Галлиона.
— Эй, Фой Мьёр! Теперь туман не спасет вас! — закричал Корум и поплотнее запахнулся в свою шубу, пытаясь защититься от холода.
На мгновение Принцу открылась огромная темная фигура, тут же исчезнувшая в тумане; Корум услышал знакомый скрип колесницы и топот ног безобразных животных, тянувших ее; услышал негромкий смех, который явно не принадлежал Фой Мьёр. Корум обернулся и увидел трепетное, неверное пламя — это был Принц Гейнор Проклятый, доспехи которого переливались всеми оттенками красного цвета. За ним скакало десятка два Воинов Елей, с неподвижными зелеными лицами, глазами, горящими зеленым огнем; их несли такие же зеленые кони. Корум повернулся к ним лицом и в тот же миг услышал голос Ильбрика, раздававшийся с другого конца поля.
— Гоффанон, берегись — здесь Гоим! Корум не мог увидеть того, что происходило с Ильбриком и Гоффаноном, он не мог и окликнуть их — прямо на него несся принц Гейнор. Корум услышал знакомый звук рога, которым Гоффанон сбивал с толку глупых гулегов и Псов Кереноса.
Восемь стрел Хаоса ярко горели на нагрудном доспехе Гейнора, меч его, что только что бил золотым, сиял голубым светом. Зловещий смех раздался из-за глухого забрала.
— Вот мы и встретились, Корум! Корум успел поднять свой круглый щит так, что удар сияющего меча пришелся по серебряному ободу. Корум обрушил удар своего меча Предателя на шлем Гейнора. Гейнор застонал, потрясенный силой удара, — клинок едва не разрубил сталь.
Гейнор высвободил свой меч и остановился.
— У тебя новый меч, Корум?
— Да. Он зовется Предателем. Как он понравился тебе, Гейнор? — Корум рассмеялся, видя, что его извечный враг впал в замешательство.
— Вряд ли ты должен поразить меня в этой битве, брат, — задумчиво произнес Гейнор.
На миг туман разошелся, и Корум увидел Медбх, сражавшуюся с добрым десятком гулегов.
— Почему ты назвал меня братом? — спросил Корум.
— Наши судьбы так тесно переплетены. Друг от друга нам никуда не деться…
Слова Гейнора напомнили ему о пророчестве старухи. Бойся красоты, арфы и брата…
Закричав, Корум направил своего смеющегося скакуна прямо на Гейнора. На этот раз удар Предателя пришелся по плечу. Гейнор вскрикнул от боли; латы его запылали огненно-красным цветом. Пока Корум пытался извлечь меч из пробитого доспеха, Гейнор нанес Принцу три удара, но Корум сумел отразить их щитом.
— Что-то не нравится мне твое новое оружие, — сказал Гейнор. — Об этом мече мне и слышать не доводилось. — Он на мгновение замолк и продолжил уже другим тоном: — Корум, как ты считаешь — сможет ли убить меня твой меч?
Корум пожал плечами.
— Спроси об этом у кузнеца сидхи — Гоффанона. Он ковал этот клинок.
Но Гейнор уже разворачивал своего коня. Из тумана появились мабдены, они несли в руках зажженные факелы. Воины Елей в ужасе отступали — ничто не страшило их так, как открытое пламя. Гейнор попытался было остановить своих воинов, но из этого у него ничего не вышло; смешавшись с Братьями Елей, он исчез в тумане, вновь избегнув схватки с Корумом, единственным из смертных, страшившим его, Гейнора Проклятого.