— Не задавай дурацких вопросов, — конечно, нет.
— У них есть переводчик? По-английски там кто-нибудь говорит?
— Один полицейский объяснил мне по-английски, что от меня требуется, но как только начинала говорить я, он махал руками, притворяясь, будто ничего не понимает.
— Может, он и впрямь не смог понять твой лексикон?
— Что значит «не смог понять»?! — По всей вероятности, до Берты не дошла моя ирония. — Если уж ты взялся учить язык, будь добр ознакомиться и с ругательствами! А вообще, я ничего такого особенного не сказала. Просто назвала его сукиным…
— Ладно, хватит. И так все ясно. Кажется, я знаю, что делать. Жди меня, скоро буду.
Повесив трубку, я подошел к столику. Маранилья уже вернулся и о чем-то вполголоса разговаривал с Хурадо.
— Джентльмены, — обратился я к ним, — у меня просьба. Может быть, она покажется вам несколько странной, но, поверьте, дело серьезное.
— Что случилось? — спросил Маранилья.
— Пожалуйста, свяжитесь с вашими людьми на прииске «Два клевера» и выясните, все ли в порядке с тамошним управляющим Фелипе Муриндо.
— А разве ему что-то угрожает? — спокойно спросил Хурадо.
— Я не учел одного обстоятельства: возможно, Муриндо известны причины убийства Роберта Кеймерона.
Маранилья и Хурадо переглянулись.
— Боюсь, что вы несколько опоздали, сеньор Лэм, — сказал Хурадо после некоторой заминки.
— Родольфо Маранилья только что получил известия об этом Муриндо.
— Что случилось?
— Сегодня около пяти часов вечера взорвался динамит, хранившийся на складе, расположенном по соседству с домом управляющего.
— Что с Муриндо?
— Его разорвало на куски.
Некоторое время мы сидели молча, допивая налитое в бокалы. Опустошив свой, я подвинул его на середину стола, поднялся и сказал:
— Джентльмены, спасибо за приятный вечер, но мне пора…
— Сядьте! — резко перебил меня Хурадо.
— Простите, я не совсем понимаю…
— Нет, дорогой сеньор Лэм, — сказал Маранилья, — вы прекрасно понимаете, что этот несчастный случай на шахте был кому-то на руку.
— Ну и что?
— После всего, что вы нам сообщили, мы не можем просто так отпустить вас.
— Мне нужно срочно поговорить с коллегой.
— А вы не боитесь, что по дороге с вами что-нибудь случится?
Рассудив, что просто так мне не уйти, я снова сел и рассказал им все о нашем «разговоре» с Муриндо.
— Жаль, что вы не сообщили нам все это раньше, — заметил Маранилья:
— Понимаете, он был так напуган, когда я заговорил о переводчике, что я не решился сказать вам. Я попал в дурацкое положение…
— Ах, сеньор Лэм, разве мы дали вам хоть малейший повод подозревать нас в неискренности? Зачем же вы скрыли от нас такую важную информацию?
— Я подумал, что она не имеет прямого отношения к кругу ваших интересов.
— Хорошо, — сказал Маранилья, — я постараюсь что-нибудь сделать, хотя все не так просто. Ваша коллега должна была потребовать, чтобы ей вернули бумагу или по крайней мере выдали свидетельство о ее изъятии.
— Вы же видели мою коллегу — не сомневаюсь, что она предъявила полицейскому кучу требований. Беда в том, что эти полицейские не знают английского языка. Впрочем, если им надо было у нее что-то выяснить, они как-то умудрялись подбирать слова.
— Когда собираешься в испаноязычную страну, хорошо бы научиться хоть немного ориентироваться в испанском, — заметил Маранилья. — Или, на худой конец, обзавестись переводчиком.
— Теперь я это понимаю. Но сдается мне, окажись рядом переводчик, Муриндо ничего бы не сказал.
— Вы так и не поняли, что он говорил?
— Нет.
— Может, вспомните отдельные слова?
— Да, он говорил «мадре».
— «Мадре» по-испански — «мать». А еще?
— Постойте-ка, мне кажется, «кри-а».
— «Кри-а»?
— Да-да, именно так.
— «Кри-а» — это выводок, — перевел Хурадо.
Они снова переглянулись, и Маранилья воскликнул:
— А может, он сказал не просто «криа», а «ама де криа»?
— Конечно! Именно так — «ама де криа».
— «Ама де криа» по-испански — «нянька», — пояснил Маранилья.
— Какое это может иметь отношение к контрабандному вывозу изумрудов? — медленно проговорил Хурадо, словно размышляя вслух.
— Вероятно, джентльмены, — ответил я, — при расследовании несчастного случая на прииске вам придется проверить всех, кто был связан с Фелипе Муриндо.
— Зачем? — спросил Маранилья.
— Вам не кажется странным, что совершенно неграмотный человек был назначен управляющим? Я показал ему испанско-английский словарь — он не Смог прочесть ни единого слова. Управляющий, несомненно, был связан с контрабандой: он добывал изумруды и передавал Кеймерону. Думаю, именно он обнаружил месторождение.
— Почему вы так думаете? — спросил Маранилья.
— Человек, обнаруживший месторождение изумрудов, не ушел бы с прииска по собственной воле. И его бы ни в коем случае не уволили. Повторяю:, вас не удивляет, что опекуны назначили управляющим — а должность весьма ответственная, тем более что сами они на прииске бывают редко — неграмотного?
— Вы правы, сеньор, — согласился Маранилья. — Но ситуация становится все более запутанной.
Вдруг Рамон Хурадо щелкнул пальцами — я понял, что его осенила какая-то идея.
Маранилья, посмотрев на Хурадо, сказал:
— Большое спасибо за помощь, сеньор Лэм. Вы свободны. Если у вас назначена встреча с сеньорой Кул, не смеем задерживать.
Простившись, я пошел к отелю. Всю дорогу меня мучил вопрос: что же заставило Района Хурадо с торжествующим видом щелкнуть пальцами?