Индус снова широко улыбнулся и показал пальцем на дорогу. Потом укоризненно покачал головой. Смысл его жестов был понятен: дорога опасна, за детьми нужно следить!
— Спасибо, — сдержанно сказал Андрей по-английски. — Я признателен, что вы удержали мою дочь…
— Экскюз ми, — с ужасным акцентом проговорил индус, — донт спик инглиш.
Гумилев окинул его удивленным взглядом — встретить индуса, не говорящего по-английски, так же сложно, как украинца, не говорящего по-русски. Во всяком случае в Сингапуре.
Взгляд его на мгновение задержался на металлическом амулете, висевшем на коричневой шее индуса. Это была серебристая фигурка, изображавшая, как показалось Андрею, широко расставившего лапы паука. Но, что бы это ни было, Гумилева сейчас волновали совсем другие вопросы.
Он еще раз кивнул индусу и повел слегка упирающуюся Марусю к столику.
— Ну куда же ты убежала, путешественница? — строго сказал Андрей, сажая ее на стул между собой и Евой. — Разве я не говорил тебе, чтобы ты не отходила от нас с мамой дальше, чем на пять шагов? Ты же можешь потеряться!
— Дядя был хороший, — сказала Маруся невпопад. — Он хороший, он показал мне железного паука!
— Кто? — Андрей с беспокойством посмотрел на дочь.
— Тот дядя с разноцветными глазами. Он еще сказал, что я должна быть с тобой, папочка!
Андрей, повинуясь внезапному порыву, крепко обнял дочь.
— У него действительно были глаза разного цвета? — насторожилась Ева.
— Черт его знает, не заметил… Но паука я у него точно видел. Во всяком случае он очень кстати перехватил Марусю — она уже стояла на самом краю автострады.
Андрей обвел глазами площадь с фонтаном — теперь она не казалась ему такой безопасной, как пять минут назад.
— Давайте вернемся в отель, — предложил он. — Перекусить можно в лобби-баре, там вроде бы неплохая кухня.
— Конечно, — Ева порывисто встала. Гумилев видел, что жена встревожена еще больше, чем он сам. Какие же они растяпы — засмотрелись на чужих детей, а своего ребенка чуть не проворонили… «Все-таки жизнь в окружении охранников и гувернанток притупляет родительские инстинкты, — подумал Андрей. — Что ж, впредь мне наука: раз уж мы путешествуем, как обычные туристы, ни на мгновение не спускать глаз с Маруси!»
Он подошел к обочине, поднял руку. Через мгновение у тротуара остановился черный «Мерседес» — такси класса «де-люкс». Шофер, безошибочно распознав в Андрее важную персону, выскочил из машины и, кланяясь и улыбаясь, распахнул перед Евой и Марусей заднюю дверцу.
Перед тем как спрятаться от палящего сингапурского солнца в кондиционированной прохладе салона, Андрей бросил быстрый взгляд на опустевшую площадь с фонтаном. Ему показалось, что там кто-то стоит и смотрит, как они садятся в машину. Но на площади уже никого не было, и даже шумное корейское семейство покинуло свой столик под белым тентом. Между тем чувство, что за ним наблюдает пара внимательных глаз, не оставляло Гумилева. Он с досадой захлопнул дверцу машины и назвал адрес.
В лобби-баре было прохладно, едва слышно звенели развешенные под потолком металлические трубочки — «поющие ветра». Андрей усадил Марусю за столик, отодвинул для Евы стул.
— Я буду двойной эспрессо, — Ева улыбнулась мужу. — Без сахара. А Маруся, наверное, свой любимый клубничный коктейль.
— Да! — заявила Маруся. — С зонтиком!
— Хорошо, — Андрей подошел к барной стойке и уже приготовился сделать заказ, как вдруг взгляд его упал на висевшую на стене плоскую плазменную панель. Был включен канал CNN, на экране полыхали бесшумные взрывы, сгустки огня вылетали из темноты и взрывали ночь. Внизу экрана бежала надпись: «Russia invades Georgia».
— Включите погромче! — попросил Гумилев бармена. Невысокий китаец в идеально выглаженной белой сорочке немедленно выполнил его пожелание.
— Сегодня ночью Россия напала на суверенную Грузию. По сообщениям грузинской стороны, как минимум семь человек пострадало во время ударов российской артиллерии по грузинским деревням.
— Могу ли я чем-нибудь помочь вам, сэр? — вежливо обратился к Андрею бармен. — Желаете что-нибудь выпить?
— Двойной скотч, — пробормотал Гумилев, не отрывая взгляда от экрана. Потом спохватился и заказал то, что хотели жена и дочь.
— Андрей, что это? — Ева широко раскрытыми глазами смотрела на вспыхивающие на панели огненные шары. — Что там происходит?
— Насколько я понимаю, это системы залпового огня «Град». Страшное оружие…
— Но они же говорят, что мы напали на Грузию? Что за бред?
— Конечно, бред, — Гумилев вытащил из кармана мобильный, набрал номер. — Погоди, сейчас все разъяснится.
Чтобы не привлекать излишнего внимания — разговор с человеком, отвечавшим в его корпорации за мониторинг международной ситуации, обещал быть эмоциональным, — Андрей вышел на улицу. Через стеклянную дверь он видел, как Ева прижала к себе Марусю и не отрываясь смотрела на экран, где крутили одни и те же кадры с ночным артиллерийским обстрелом.
Слушая рассказ о том, что на самом деле происходит сейчас на Кавказе, как этой ночью грузинские войска вторглись в Южную Осетию, обрушив артиллерийские и танковые удары на единственный город этой маленькой непризнанной республики — Цхинвал, поубивав — без разбора — и русских миротворцев, и осетинских ополченцев, и женщин с детьми, — Андрей острее, чем обычно, почувствовал ответственность за свою семью.
Велев каждый час присылать ему на электронный адрес информационные сводки о разворачивающихся на Кавказе событиях, Гумилев вернулся в бар. Подойдя к столику, он увидел, что Ева больше не смотрит на экран, где политиков в дорогих костюмах сменяли растерянные и заплаканные женщины в черных платках. Жена придерживала высокий бокал, из которого Маруся сосредоточенно тянула через трубочку густой молочный коктейль.
— Они сказали, что российские танки вторглись на территорию Грузии, — сообщила Ева. — Как такое может быть?
— Нас втянули в эту войну, — Андрей повертел в руках свой двойной скотч, сделал небольшой глоток. — Ночью напали на город, убили наших миротворцев. Мы вынуждены были ответить.
— Там все разрушено. Те, кто выжил, остались без крыши над головой. Этого даже западные каналы не скрывают.
Андрей быстро допил виски.
— Это война.
Он не знал, что сказать еще. Любые высокопарные рассуждения о трагедии Южной Осетии прозвучали бы фальшиво. К счастью, Ева сама пришла ему на помощь.
— Андрей, ты же можешь им помочь? Ты можешь дать денег пострадавшим?
«Глупенькая, — подумал Гумилев. — Как же она верит в то, что в жизни еще возможны чудеса! Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете и бесплатно покажет кино… Им сейчас не с волшебниками нужны вертолеты, а с десантниками».