Они одной комплекции, а у Таисии без дела лежали в шкафу новые джинсы. Она раза два их надевала, потом забыла. Нужно было в поясе ушить, она поленилась. Терпеть не могла шить, вечно у нее нитки путались.
И футболка есть черная, еще баба Поля покупала «немаркую». На дачу ездить и в лес ходить. Совсем не девчоночья футболка.
Жаль, ее кроссовки мальчишке не подойдут. Таисия сразу отметила — лапки у него приличные, размер сороковой, вряд ли меньше. И для девчушки ничего нет, как же она заранее не подумала?
Таисия грустно улыбнулась: ничего, в подземных переходах у перекрестков всегда детскими вещами торгуют. Недорогой летний костюмчик или платьице с трусиками она и там купит.
* * *
Кофейню Таисия нашла не сразу и раздраженно обвинила себя в географическом кретинизме — ведь на обратном пути честно старалась запомнить дорогу. Дети так обрадовались ее пирожным, так засияли, а малышка мгновенно потащила свое в рот…
Таисия сразу решила, что завтра же сюда вернется.
Не с пустыми руками.
Элька правда рассердилась. Заявила, что из‑за таких, как Таисия, на улицах полно нищих. Мол, выжигать их нужно каленым железом или выметать из города поганой метлой, а не развращать подачками.
Сурово сказала!
Ни выжигать, ни выметать несчастных детей Таисии не хотелось. Она считала, что каждый имеет право на жизнь, а мальчик с девочкой никому не мешали. Они не воровали, не грабили, только просили.
Спорить с Элькой Таисия не стала. Баба Поля говорила: у каждого своя правда. Не хочет Элька делиться с детьми — не надо. И ведь она совсем не злая, вот что странно. Просто у нее принципы. Как у… Феди.
Таисия попыталась представить, как отнесся бы к ее поступку Бекасов, и беспомощно пожала плечами — да как угодно! Скорее всего, промолчал бы, ведь себе навредить она не могла — подумаешь, не съела пирожные да принесла мальчишке ненужные джинсы! А вот если бы узнал о купленном платье для малышки…
Это ему вряд ли понравилось бы. Он почему‑то считал, что Таисия плохо питается и редко покупает фрукты. Еще решил бы, что у нее денег не хватает, потому что на чужих детей тратится. И не докажешь, что впервые.
Но вообще‑то Федя добрый. Ей не позволил бы, а сам запросто одел бы малышку с ног до головы. Он совсем не жадный.
Таисия напомнила себе о Вячеславе — он суженый, суженый, суженый… нельзя забывать! — но не смогла угадать, как Вячеслав поступил бы, слишком мало его знала.
Вид у него… холеный. Правда, Суслика он любит, сразу видно. Таисия где‑то читала, что по характеру собаки можно судить о хозяине. А Суслик… ласковый. Совершенно нетипичный бультерьер! Наверное, ей повезло.
Интересно, где они с Вячеславом встретятся? Ну, если она не будет его специально искать и не пойдет ночью кататься на роликах?
Таисия хмыкнула: вряд ли еще раз повезет столкнуться на улице или где‑нибудь в магазине. Все‑таки они в большом городе, где миллионы жителей, а не в деревеньке какой‑нибудь.
Нет, следующая встреча просто невозможна! Если иметь представление о теории вероятности…
И девушка загадала: если сегодня увидит Вячеслава, значит, баба Поля права, это судьба.
Таисия не будет противиться. Постарается принять и полюбить суженого. И окончательно выбросит из головы… Федора Федоровича.
Больше не назовет его Федей!
Никогда.
* * *
Детей на месте не оказалось. Таисия поговорила с уборщицей: брат с сестрой приходили обычно к одиннадцати утра и сидели почти до шести вечера. Все зависело от погоды и от того, как подавали.
По словам пожилой женщины, Ромка не жадничал. Уводил малышку сразу же после того, как только набирал на еду.
Они здесь уже второй месяц побирались, персонал не гнал — жалели. Иногда подкармливали горяченьким в конце смены, если шеф отсутствовал.
Шеф был бы против, все знали. Рисковать же, чтобы потерять хорошее место… кому нужно?
Поэтому‑то Ромка с Катенькой сидели на улице на газетах, под навес на ступеньки их не пускали, шеф не разрешал. И подавать милостыню не велел, чтобы лишний раз не приваживать. Сказал, заметит что, мигом за дверь выставит.
Понять его можно — не всем клиентам нравилось подобное соседство. Мол, так и аппетита можно лишиться — каждый раз мимо этих оборванцев идти, на физиономии грязные любоваться…
Взять у Таисии пакет с одеждой Антонина Павловна наотрез отказалась: а ну как увидит кто и хозяину наябедничает?
Антонине Павловне на одну пенсию не прожить. У нее дочь с двумя маленькими внуками на шее и зять‑бездельник. Все больше на диване с газетой валяется, вечно без работы, все ищет ее, бедный, никак не найдет.
Придется Таисии самой отдать вещи. Раз вчера во время обеденного перерыва сюда прибегала, значит, офис недалеко? Вот и придет еще раз…
* * *
На работу Таисия едва не опоздала. Хорошо, Валерия Степановна ушла на планерку, а Татьяна Анатольевна отпросилась на все утро, сына собиралась к стоматологу везти.
Только Света сидела на подоконнике и курила, пользуясь отсутствием старших коллег. И смешно размахивала руками: ей казалось, что она гонит дым от сигареты на улицу.
Таисия улыбнулась:
— Все равно пахнет.
— Да иди ты!
— Честно.
— Значит, старухи снова будут ругаться, — буркнула Симонова. — И хрен с ними! Зато в кои‑то веки покурю в свое удовольствие…
— Ты и позавчера курила на подоконнике, забыла?
— Что, правда?
— И в понедельник, тоже во время планерки…
— А ты прямо‑таки помнишь?
— Естественно.
— Ну и зануда! Было б что…
Света затянулась в последний раз и выбросила окурок на улицу. Таисия только вздохнула — делать Симоновой замечания бесполезно, только на грубость очередную нарвешься.
— Кстати. — Света уселась в кресло Татьяны Анатольевны. — К тебе минут десять назад Эльвирка Эмих забегала.
— И что сказала?
— Ничего. Удивилась, что тебя нет на месте.
— Я… в магазин с утра бегала. Холодильник совсем пустой, вот и…
— Что ты передо мной оправдываешься? По мне, хоть к обеденному перерыву приходи!
Таисия промолчала. Света с любопытством спросила:
— А с чего Эмих зачастила сюда?
Таисия пожала плечами.
— Снова вечер в «Альбатросе» провела? — ехидно хмыкнула Симонова. — Спешит впечатлениями поделиться? Порадовать успехом, так сказать!
— Да нет, — рассеянно сказала Таисия, думая о своем. — Не была она в ресторане. Она у меня ночевала.