Он сжал ладонями голову, которая, казалось, вот-вот взорвется. Оставалась последняя часть истории — самая короткая и самая сложная.
— Помнишь, Эсме, я рассказал тебе о Скодри? Ты была в ужасе, чуть не лишилась чувств. А теперь подумай, отчего мне уже в первый год на «Невесте ветра» дали прозвище Вестник смерти…
Она вздрогнула.
— Тебе повезло попасть на наш фрегат в то время, когда пираты немного устали от обычной жизни и им захотелось спокойствия. А ведь на самом деле все вовсе не так чинно-благородно. Вот, к примеру, знаменитая история о Лэйфире. Там половину города разнесло, потому что взорвались сразу два склада звездного огня… — Джа-Джинни осекся, почувствовав во рту горький привкус. Склады взорвались исключительно по вине Крейна, и было много ненужных жертв, но ведь он не должен рассказывать об этом Эсме! А чуть было не рассказал… — Эсме, когда я понял, что могу отомстить за восемнадцать лет унижений, то принялся за дело очень рьяно. Не буду вдаваться в подробности, но прозвище свое я заслужил. — Он сжал кулаки так сильно, что острые когти вонзились в ладонь и потекла кровь.
Эсме молчала.
— Однажды я летел с поручением Крейна вглубь одного большого острова и попал в грозу. Меня долго мотало из стороны в сторону, пока не бросило на дерево, в ветвях которого я и запутался. Оттуда меня сняла женщина… Эсме, ты знаешь что-нибудь о клане Голубя? Он сейчас в изгнании. Этот клан обладает очень странным Даром: если достаточно долго пробыть рядом с Голубем — просто быть рядом, ничего больше! — то ты безвозвратно утратишь те стороны своей натуры, которые принято называть черными. — Он коротко рассмеялся. — То есть, попросту говоря, станешь лучше и добрее, как бы банально это ни звучало. В этом есть определенный риск: если, кроме ненависти и желания отомстить, в твоей душе больше ничего нет, ты умрешь. Твое сердце просто перестанет биться.
Он поднял голову и посмотрел на Эсме. Лицо целительницы было столь же неподвижным, как и лицо мраморной Эльги; в глазах стояли слезы.
— Я, как видишь, выжил. «И это конец истории».
— Ты открыл мне все свои секреты, — медленно проговорила Эсме. — Зачем?
— Потому что принял тебя за Эльгу, — сказал он с усмешкой. — Нет, не из-за этого… ты ведь сама спросила, о чем я говорил с Вороном, помнишь? Нет, опять не то. Просто… просто Джайна изменила меня, но ведь эти воспоминания никуда не делись. Я все помню, словно это произошло вчера.
Эсме смотрела на него с сомнением во взгляде. «Если ты сейчас предложишь мне все забыть, я зря разоткровенничался», — подумал крылан. Но его опасения оказались напрасны.
— Я п-понимаю… — сказала она, чуть запнувшись. — Тебе нужно было излить душу.
Он кивнул, а потом, хоть это и было нелегко, опустился перед целительницей на колено — и поцеловал ей руку.
— Спасибо, что выслушала меня.
Она вытерла слезы рукавом и ничего не ответила. Пора было отправляться на борт «Невесты ветра», чтобы наконец-то отдохнуть…
…— Капитан сказал, что я должен держаться поблизости от тебя. — Кузнечик виновато развел руками. — Уж извини, если мешаю.
— Ничего страшного, — Джа-Джинни заставил себя улыбнуться. — Сказал, говоришь? Ты его видел или?..
Кузнечик махнул рукой, словно пытаясь поймать ветер. Крылан хмыкнул: с самого утра «Невестой» командовал невидимый капитан, и если уж это выводило из себя Джа-Джинни, то остальные и вовсе мрачнели на глазах. Особенно матросов раздражал приказ не сходить на берег без разрешения. Нарушить его было невозможно, и Джа-Джинни испытал это на себе: попытавшись улететь, он чуть было не упал в воду из-за внезапного приступа жуткой головной боли.
Собственно, головная боль терзала всех и каждого. До тех пор, пока Крейн вкупе с «Невестой» не перестанут врываться в их головы по поводу и без, она не прекратится…
— Уже вечер, — хрипло проговорил юнга. Парнишка тщетно пытался скрыть волнение — ведь ему предстояло выполнить очень важное поручение, от которого зависит успех всего предприятия. Джа-Джинни был против того, чтобы Кузнечик участвовал в их авантюре, но капитан даже не стал выслушивать его возражения. «Он уже показал себя храбрецом, — прозвучал голос Крейна. — К тому же никто другой в этом деле не сможет быть твоим помощником…»
— Да, вечер, — пробормотал крылан. — Скоро закончатся эти мысленные нотации, и я смогу сказать капитану все, что о нем думаю.
Кузнечик улыбнулся.
…он самый легкий и худой в команде — за исключением разве что Эсме. Хочешь, чтобы я послал ее? Не хочешь? Тогда молчи. Так вот, кабинет Звездочета находится на втором этаже. Вы опуститесь на крышу, а оттуда ты спустишь Кузнечика на веревке, чтобы он открыл окно без лишнего шума. И прекрати волноваться, ему уже случалось это делать… не спрашивай. Когда-нибудь он сам тебе расскажет. Так вот, когда он откроет окно, ты сможешь залететь внутрь — а там уже действуйте по обстановке.
Запоминай расположение комнат…
Назначенное время приближалось. Крылан подумал о своем друге: Умберто уже приходилось представать перед судом, но не пиратским — здесь правила были иными… это и судом-то назвать можно было с большой натяжкой. Джа-Джинни понятия не имел, что придумал капитан для спасения своего помощника, но верил — все обойдется. Гораздо больше его беспокоила оброненная Крейном фраза: «Я тоже намерен кое-кому предъявить обвинение».
Кому?..
И, самое главное, как он рассчитывает отвлечь людей Звездочета? Крылан за целый день невеселых размышлений вконец измучился и теперь переживал гораздо больше, чем утром. Он ненадолго повеселел, лишь когда увидел сбежавшие лодки — их загоняли в наспех отремонтированные загоны, а потом едва протрезвевший Свен на радостях лез обниматься ко всем, кто не успел вовремя удрать.
Уже совсем стемнело, когда в голове Джа-Джинни внезапно прогремел голос капитана: «Пора!» Он направился к фальшборту, чтобы взлететь, и неожиданно споткнулся обо что-то, лежащее на палубе.
Это была перевязь с метательными ножами — та самая, которую он отдал капитану после встречи с Джайной. Отдал, как он тогда выразился, на бессрочное хранение. Теперь же Крейн и «Невеста» возвращали его имущество в целости и сохранности.
«Вот тебе и безопасное приключение, — растерянно подумал крылан. — Я не хочу ее брать!»
Но он понимал, что это сделать придется — из-за Кузнечика. Без сомнения, мальчишка поможет ему в предстоящем деле, но если все пойдет не так гладко, как предполагает капитан, придется пустить в ход ножи. Это было похоже на насмешку шутницы-судьбы: в последние дни он частенько жалел о том, что безоружен.
Он уже и позабыть успел, какая она тяжелая…
«Ну спасибо, капитан!..»
Крылан слетел на берег; теперь ему ничто не помешало, даже наоборот — как будто невидимый ветер подталкивал в спину, приговаривая: «Скорей!» Джа-Джинни чувствовал это, но понимал, что Крейн ни при чем: всему виной его собственное нетерпение. На берегу пришлось подождать, пока переправятся остальные, и потом они все вместе отправились на площадь Согласия, где и должен был состояться суд. Кузнечик, пробившись сквозь толпу, оказался рядом с Джа-Джинни, но не заговорил с ним — просто шел в нескольких шагах позади крылана.