На кушетке лежала брюнетка лет двадцати в черном костюме. Блузка была расстегнута и обнажала белую грудь и шею. В изголовье кушетки лежали мокрые полотенца, стоял флакон нюхательной соли и маленькая бутылка бренди. Рыжая растирала женщине запястья.
– Кто она? – спросил Мейсон.
– Моя невестка, – ответила миссис Бассет, – жена Дика. Но об этом никто не знает. Она здесь под девичьей фамилией.
Дик подошел поближе, но по-прежнему молчал. Перри Мейсон заметил синяк на голове у женщины.
– Что здесь произошло? – спросил он.
– Мой муж ударил ее.
– За что?
– Не знаю. Он ударил ее, а потом убежал. Его машина стояла перед домом. Он вскочил в нее и уехал.
– Шофер был с ним?
– Нет, он уехал один.
– Вы видели его?
– Да.
– Где вы были в этот момент?
– Я стояла у окна и видела, как он уехал.
– Вы узнали его машину?
– Да. Это был «Паккард».
– С ним были какие-нибудь вещи?
– Нет.
Молодая женщина пошевелилась и застонала.
– Она очнулась, – сказала рыжая.
Перри Мейсон наклонился. Миссис Бассет подошла к изголовью кушетки, пригладила влажные волосы девушки, коснулась пальцами ее опущенных век.
– Хейзл, дорогая, ты слышишь меня? – спросила она.
Губы девушки дрогнули, приоткрывшиеся темные глаза смотрели без выражения. Она дернулась, застонала и повернулась на бок.
– Ей еще плохо, но все обойдется, – сказала рыжая, кивнув Сильвии Бассет и с любопытством глядя на Мейсона.
Тот обратился к миссис Бассет.
– Хотите, чтобы я занялся этим делом? – спросил он.
– Но как?
– Хотите, чтобы я сделал все, как нахожу лучшим?
– Да.
Перри Мейсон подошел к телефону и снял трубку:
– Соедините меня с полицией… Алло! Полиция? Это Ричард Бассет, Франклин-стрит, 9682. Здесь произошло несчастье. Мой отец напился и ударил женщину… Да, мой отец. Мы хотим, чтобы его арестовали. Он безумен, и мы не знаем, что еще может прийти ему в голову. Пожалуйста, пришлите офицеров… Да, лучше радиофицированную машину, только скорее, а то он может кого-нибудь убить.
Перри Мейсон положил трубку и повернулся к Сильвии Бассет.
– Вам лучше держаться в стороне, – сказал он. Затем обратился к молодому Бассету: – Вам придется взять инициативу в свои руки. Ведь вы на стороне матери и против отца?
– Конечно, – ответила за сына миссис Бассет. – Но по ходу дела выяснится, что Хартли не отец Дика.
– То есть?
– Дик мой сын от первого брака.
– Давно вы замужем за Бассетом?
– Пять лет.
– Пять лет мучений, – жестко сказал Дик.
Женщина на кушетке снова застонала. Она пробормотала что-то неразборчивое, а затем попыталась подняться.
– Где я? – произнесла она.
– Все в порядке, Хейзл, – ответила Сильвия Бассет. – Не беспокойся. Все хорошо. Мы пригласили сюда адвоката. И скоро приедет полиция.
Женщина закрыла глаза, вздохнула и сказала:
– Дайте подумать… дайте мне подумать.
Сильвия Бассет подошла к Мейсону и вполголоса попросила:
– Отдайте мне пистолет. Я не хочу, чтобы он оставался у вас.
– Почему?
– Надо спрятать его.
– Вам не положено иметь оружие, – предупредил Мейсон.
– Пистолет не мой.
– А если его найдет полиция?
– Его не найдут, если вы отдадите его мне. Ну, пожалуйста!
Мейсон достал из кармана пистолет и протянул его Сильвии. Она положила его в глубокий вырез платья и придержала рукой.
– Вы не должны держать его при себе, – сказал Мейсон. – Если хотите его спрятать, то сделайте это побыстрее.
– Подождите, – ответила она. – Вы не понимаете. Я позабочусь…
Дик Бассет подошел к молодой девушке.
– Слава богу! – воскликнул он.
Она открыла глаза. Дик поцеловал ее, а она обняла его, и они вполголоса стали переговариваться. Через минуту или две Дик мягко отвел ее руки и повернулся к присутствующим.
– Это не Хартли ударил ее, – объявил он.
– Может быть, она бредит? – высказала предположение Сильвия Бассет. – Я вышла вместе с ней в приемную и знаю, что Хартли был там один.
– Это был не Хартли, – возбужденно сказал Дик. – Хейзл не удалось с ним поговорить. Она постучала в дверь кабинета. Никто не ответил. Она вошла. Там никого не было. Она прошла через кабинет и постучала в дверь соседней комнаты. Отец открыл дверь. Кроме него, в комнате был какой-то мужчина. Он стоял к ней спиной, и его лица она не видела. Отец сказал, что он занят, и закрыл дверь. Хейзл прождала минут десять. Затем дверь открылась, и из комнаты вышел мужчина и выключил свет. Пройдя через кабинет, он обернулся и увидел ее. Его лицо было закрыто маской, но сквозь прорези она видела, как блестит его глаз. Один глаз! Другая глазница была пуста. Он подошел и ударил Хейзл, но она успела сорвать с него маску. Перед ней был одноглазый мужчина, которого раньше она никогда не видела. Он обругал ее и ударил дубинкой. Она потеряла сознание.
– Один глаз? – воскликнула Сильвия Бассет. – Дик, это ошибка!
– Только один глаз, – повторил Дик Бассет. – Это правда, Хейзл?
Молодая женщина кивнула.
– Что случилось с маской? – спросил Мейсон.
– Маска осталась у нее в руке. Это была бумажная маска – из черной бумаги.
Мейсон опустился на колено и поднял с пола лист копировальной бумаги. В нем было два отверстия для глаз. Один угол оторван.
– Это она, – сказала молодая женщина. Она с трудом села на кушетке, потом встала. – Я видела его лицо.
Рыжая подошла к ней и снова уложила – легко, словно куклу.
– О боже! – простонала молодая женщина.
– Все в порядке? – наклонившись к ней, спросил Мейсон.
Она болезненно улыбнулась:
– Думаю, да. У меня просто закружилась голова, когда я встала, но теперь все хорошо.