Молодая женщина пыталась сосредоточиться на расследовании, однако в голове заполошной птицей билось запоздалое прозрение. Откровенное признание господина Рельского, что он готов защищать ее любой ценой, открыло ей глаза на его чувства. Как она могла раньше не замечать его привязанности?! Видимо, сказалось то, что они познакомились уже после ее свадьбы с господином Черновым, который первым делом по приезду в Чернов-парк представил молодой супруге своего лучшего друга. Именно в таком качестве София привыкла видеть господина Рельского, и оказалось непросто избыть устоявшееся представление. Разве она могла предположить, что в его сердце живет иное, более нежное чувство?! Она не замечала решительно ничего, и теперь пребывала в полной оторопи.
Несомненно, мужчина заметил ее состояние и по обыкновению рыцарственно пришел на помощь, отвлекая разговорами о расследовании.
— Теща инспектора — особа властная и обладает прескверным характером, — усмехнулся мировой судья. — Потому он просил всех держать в секрете ту попойку. Разумеется, если бы господина Ларина всерьез заподозрили в убийстве, он бы признался, но до поры до времени молчал. В конце концов, ему не предъявляли никаких обвинений! Теперь же они все клянутся, что он не отходил от стола дольше, чем на пять минут, а этого явно недостаточно для убийства.
— Я совсем запуталась… Зачем тогда он напал на нас? И кто ударил госпожу Дарлассон?!
— Сама госпожа Дарлассон утверждает, что напал на нее именно старшина пожарных, — вздохнул господин Рельский и развел руками, — хотя, полагаю, она вполне могла кого-то выгораживать, ведь на Ларина теперь можно безнаказанно повесить всех собак. Меня допустили к ней лишь сегодня, и ей могли заранее рассказать обо всем. По словам хозяйки библиотеки, она из любопытства принялась читать книгу, которой ранее интересовался господин Ларин, и обнаружила пометки на полях, сделанные его рукой. За этим занятием ее и застал старшина пожарного приказа, который явился ради обсуждения дополнительной защиты от огня — последнее время это сделалось идеей фикс почтенной гномки. Она что-то пошутила о том, что он нашел любопытный способ превратить заклятие тушения пожара в оружие… Полагаю, с того момента ее участь была предрешена. Господин Ларин оказался буквально одержим идеей борьбы с драконами и поторопился убрать чересчур догадливую даму-библиотекаря. Он прихватил из дому молоток и засел в саду, ожидая благоприятного момента… Понятно, что появление господина Нергассона стало для него подарком коварного Локи!
— Но что Нергассон делал в саду библиотеки в такой час?
— Полагаю, пришел на свидание к госпоже Дарлассон, — отмахнулся мировой судья. — После смерти Ларгуссона они весьма сблизились…
— Но я думала, что на нее покушались именно из-за убийства в библиотеке! — вымолвила гадалка, теребя бахрому шали.
— Я тоже так считал, — пожал плечами господин Рельский, глядя на ее тонкие пальчики, взволнованно терзающие шерстяное кружево. — Но известный принцип юриспруденции гласит: впоследствии не означает вследствие. То есть следующие одно за другим события могут быть вовсе не связаны между собой. А мы поспешно приняли совпадение за аксиому.
— Сам господин Ларин тоже утверждал, что не убивал сторожа, — пробормотала она задумчиво, — хотя я ему не поверила.
— Придется поверить, — вздохнул мужчина. — Мне очень хотелось бы, чтобы это оказался старшина пожарных, и все это расследование наконец закончилось.
Госпоже Черновой вдруг подумалось, что если бы не известные обстоятельства, он охотно обвинил бы во всем ныне покойного Ларина, лишь бы не докапываться до истинного виновника и поскорее завершить всю эту историю.
Вскоре господин Рельский откланялся, оставив молодую женщину в тревожных размышлениях.
Мировой судья вернулся в Эйвинд. Ворох бумаг требовал внимания хозяина, и следующие часы он безраздельно посвятил делам.
Едва он успел разделаться с последним письмом, секретарь почтительно сообщил:
— Госпожа просила вас посетить ее до обеда.
— Вот как? — рассеянно отозвался господин Рельский.
Не в привычках матушки было видеть его более двух раз в день, за столом, однако неожиданностей ожидать не стоило. Почтенная госпожа Рельская была серьезно озабочена лишь двумя вещами: собственным здоровьем и матримониальными планами — именно в таком порядке.
Джентльмен слегка ослабил узел галстука, на всякий случай переспросил секретаря, есть ли еще какие-нибудь дела (втайне на это надеясь), вздохнул и отправился разыскивать матушку.
Она обнаружилась в так называемой шахматной гостиной — любимой комнате сына. Женщина взволнованно расхаживала из угла в угол и пожирала бесчисленные конфеты, что выдавало ее взвинченность, так как обыкновенно она слишком заботилась о фигуре и не позволяла себе лакомиться грильяжем и поджаренными булочками с конфитюром.
Госпожа Рельская походила на белоснежную кошечку чистейших кровей.
Услышав, как открылась дверь, она тут же порывисто бросилась к сыну. Подобная импульсивность мирового судью удивила: она чаще всего двигалась плавно и медленно, а физическим упражнениям предпочитала негу на подушках, еще более напоминая разленившуюся и слегка раздобревшую кошку.
— Слава Фригг! — воскликнула она. — Ты наконец пришел!
— Конечно, матушка, — осторожно ответил тот, усаживая ее в кресло, — но расскажите, что случилось, что вы так срочно за мной послали?
С матерью он разговаривал весьма официально и сдержанно.
Госпожа Рельская опустила глаза, отвернулась и принялась обмахиваться веером.
— Последнее время ты странно себя ведешь, — начала она, слегка запинаясь. — Ты нервозен, волнуешься по пустякам, совсем не улыбаешься. Даже здесь не бываешь, хотя раньше не проходило и дня, чтобы не сыграл партию-другую. Ты замкнулся в себе и не рассказываешь даже мне, что случилось и почему ты сам на себя не похож! Я волнуюсь…
По-девичьи яркие и полные губы госпожи Рельской (что, впрочем, было заслугой помады, а не природы) затряслись и, пока почтительный сын приходил в себя от потока подозрительных знаков в своем поведении, она вдруг встала, стремительно подошла к нему и тревожно спросила:
— Это из-за финансов, верно? Мы разорены? Ты поэтому так нервничаешь?
Мировой судья расхохотался, и даже оскорбленный вид матери не унял его смех.
— Прощу прощения, сударыня, но ваши подозрения совершенно беспочвенны! — отсмеявшись, заверил он со всей серьезностью, на которую был способен. — Средств у нас более чем достаточно, можете не волноваться!
Было видно, что в госпоже Рельской борются досада из-за неуместного, по ее мнению, веселья сына, и облегчение от его слов.
— Все же ты ведешь себя странно! — вымолвила она настойчиво. — Что случилось? Только не говори мне, что всерьез намерен жениться на этой ужасной госпоже Черновой! — вдруг всполошилась она.
Видимо, последнее предположение тревожило ее куда меньше, нежели денежные дела, однако и возможная свадьба сына "с этой особой" приводила матушку в ужас.