Сэмюэль увидел трех остальных безглазых членов семьи, стоящих позади и держащих друг друга за грязную одежду. Они по цепочке передали Тролль-папе мешок для кроликов.

— Нет! — закричал Сэмюэль, и его покрытый мехом лоб наморщился, словно от боли. — Нет! Это я! Сэмюэль! Человек! Я вам так нравился! Вы показали мне дорогу. Вы накормили меня кро… едой.

Но это не помогло. Тролль-папа наверняка заметил страх, метавшийся в глазах Сэмюэля, но подумал, что этот страх принадлежал всего лишь очередному кролику.

— Ну, парень, а теперь полезай-ка в мешок.

Следующее, что почувствовал Сэмюэль, — это то, как он летит по воздуху в кромешную тьму.

— А-а-а-а-а-ах!

Он упал на грубо сплетенную ткань и попытался обрести равновесие, но мешок подпрыгивал на спине Тролль-папы при каждом его шаге. Сквозь крошечную дырочку в мешке Сэмюэль видел свет далеких звезд.

Тролли еще немного побродили по лесу, но больше не поймали ни одного кролика. Сердце Сэмюэля бешено колотилось в его груди, а кожа зудела от страха. Он вспомнил нож, который он подобрал. Нож, запачканный кроличьей кровью.

На фоне этих мрачных мыслей в его голове появилось странное чувство. Ему вдруг показалось, что все будет в порядке — что бы ни случилось. Это было самое нелепое чувство, которое он когда-либо испытывал.

Ведь он был кроликом. Его запихнули в мешок. И он был предназначен для жаркого.

Но точно так же, как далекие звезды, несмотря ни на что, сияли сквозь дыру в мешке, чувство надежды оставалось с ним — вопреки всему. В конце концов он спасся от жестоких хюльдр, кровожадного пикси и смертельно опасного спуна.

И все это удалось ему потому, что он думал только о том, что действительно имело значение. О том, чтобы найти Марту.

Поэтому он продолжал про себя повторять ее имя. Просто ее имя.

Просто Марта.

Марта.

Потому что, кроме этого, у него не осталось ничего.

СЛУЖИТЕЛИ ТУБУЛЫ

Прошло какое-то время — что-то среднее между секундой и вечностью — и Сэмюэля за уши вытащили из мешка и затем грубо швырнули в загон к сидящим там кроликам.

— Пожалуйста! — взывал Сэмюэль к Тролль-папе. — Это ошибка! Это я! Я! Человек!

Но Тролль-папа не слушал. Сэмюэль прижался мордочкой к перекрещивающимся прутьям клетки и смотрел на то, как Тролль-папа вводит свое безглазое семейство в покосившуюся дверь:

— Левее. Левее. Немного направо. Налево. Вот так. Прямо в дверь. Следи за своими ногами, Тролль-дочка. Вот, так-то.

Дверь захлопнулась, и Сэмюэль лишился последней надежды. Обернувшись, он увидел около тридцати других кроликов в противоположном углу клетки.

Сэмюэль поскакал туда и, приблизившись к кроликам, услышал низкий торжественный голос:

— О, Тубула, мы благодарим тебя за то, что ты позволил нашему брату безопасно проследовать к твоему зеленому полю, полному неиссякаемых запасов морковки…

Пожилой серый кролик, который стоял лицом ко всем остальным кроликам, замолчал и повернулся посмотреть на новоприбывшего. Остальные кролики тоже повернулись и уставились на него.

— Простите, — сказал Сэмюэль. — Продолжайте.

Пожилой кролик продолжил свою речь. Сэмюэлю показалось, что это было что-то вроде религиозной службы. К такому заключению он пришел, посмотрев на склоненные головы кроликов и серьезные слова.

Кролики возносили молитвы к «Мудрому Тубуле», «Тубуле Всемогущему», «Благодатному Тубуле», «Всевидящему Тубуле», и Сэмюэль решил, что этот многоуважаемый Тубула, должно быть, является кроличьим богом.

Он также выяснил, что этот Тубула, судя по всему, относится к тому типу богов, которые любят, чтобы их восхваляли в течение чрезвычайно долгого времени, потому что служба продолжалась до самого рассвета.

Сэмюэль посмотрел поверх головы важного пожилого кролика, сквозь проволочную ограду. Глядя на деревья на фоне светлеющего неба, он знал, что у него остался от силы один день. Нужно было бежать.

Он тихонько отошел от толпы кроликов и запрыгал вдоль ограды. Еще вчера он мог бы с легкостью перешагнуть через нее, но сегодня она была в десять раз выше него.

Он попытался приподнять передние лапы и просунуть их в ячейки изгороди, чтобы на нее вскарабкаться, но у него ничего не вышло. Он по-прежнему был замурован в этом проволочном мешке.

И тут прямо за спиной он услышал голос пожилого кролика.

— Меня зовут Серохвост. Я духовный наставник нашего общества. Я счастлив приветствовать тебя в… Что ты делаешь?

— Я пытаюсь сбежать, — сказал Сэмюэль, вытягивая лапу из изгороди. Он даже не обернулся.

— Но почему, именем Тубулы, ты хочешь сделать это?

— Потому что я не кролик. Я человек. Я мальчик по имени Сэмюэль. Я пошел в лес, чтобы отыскать сестру, но теперь у меня есть мех и… эти уши… и… я должен сбежать.

Нос Сэмюэля начал тихонько подергиваться. Сперва его это очень удивило, но потом он понял, что именно так, видимо, плачут кролики.

— Тебе нечего бояться, — сказал пожилой кролик.

— Что такое человек, пап? — Сэмюэль повернулся и увидел крольчонка, смотрящего снизу вверх на Серохвоста.

— Человек — это кролик с другой стороны леса. Не волнуйтесь, крольчата. Люди очень похожи на нас, только, может быть, немного более бестолковы.

— Я должен бежать, — сказал Сэмюэль.

— Бежать? — Это слово прокатилось по рядам кроликов, словно круги по воде от брошенного камня.

— Здесь опасно. И очень важно выбраться отсюда, — сказал им Сэмюэль. — Вы все должны попытаться спастись.

Все кролики одновременно засмеялись. И только усики Серохвоста остались неподвижными.

— Некоторые кролики, только что попавшие сюда, хотят сбежать, — сказал он. — Это нормально. Но я научу тебя Истине, точно так же, как научил остальных.

— Истине?

— Да, — подтвердил Серохвост. — Истине. Потому что у меня есть чувство, что ты, возможно, веришь слухам.

— Слухам? — переспросил Сэмюэль.

— Тем слухам, которые часто ходят по лесу, — слухам о тех, кто поймал нас. Некоторые говорят, что они тролли, которые обдирают с нас шкуру, отрубают голову и готовят из нас жаркое.

Когда Серохвост произнес слова «отрубают» и «готовят», по толпе кроликов снова пронесся смех.

— Но это правда, — сказал Сэмюэль, и его слова потонули в беспокойном шуме.

— Правда заключается в том, что нам дано счастье, — сказал Серохвост. — Мы — Избранные.

— Избранные, — хором подтвердили остальные кролики тоном глубочайшей почтительности.

Сэмюэль не мог поверить своим ушам: