– Что ж ты делать будешь, Юра? – спросил Сергей, зная, что это для Ратникова всегда было главным: что делать в той или иной ситуации?

– Не знаю. Такой сволочью, как сейчас, я себя никогда еще не чувствовал. Перед Лизой, перед Юлей… Перед собой. Ты же понимаешь, это не то, что к Карине ездить после кабака.

Еще бы не понимать! Сергей вспомнил Лизин светящийся навстречу Юре взгляд – какая уж тут Карина…

– Ладно, Сереж! – Ратников негромко стукнул ладонью по столу. – Разберусь, не маленький. – Лицо его тут же осветилось. – Хотя с ней я себя чувствую именно маленьким, надо же такое! То есть это тоже неправильно я говорю. Ее на все хватает одновременно, понимаешь? С ней всяким можно быть. Каким ты в состоянии быть, таким и будешь.

Сергей вздрогнул при этих Юриных словах. Он вспомнил, какое чувство вызывала Лиза у него самого, и поразился совпадению, которое сам не мог выразить так точно. Он не хотел больше говорить об этом.

К счастью, Юра тут же спросил его о Звонницком – эта тема волновала последнее время их обоих.

– По-моему, ты все-таки преувеличиваешь, – сказал Ратников. – Ты же сам говоришь: не прослеживается никаких деловых контактов, о которых мы могли бы не знать.

– Я молчу пока, Юра. Как смогу сказать что-то пояснее – скажу. Как он работает, в порядке все?

– Да отлично работает, я очень им доволен. Дотошный, нудный даже, а память, а скорость соображения – как у компьютера, ей-Богу! Он вообще-то золотой человек для дела, не хочется верить в плохое.

– Ну и не верь пока. Все равно уже, не скрывать же от него суть дела, раз он работает.

– Да это и невозможно, я же тебе говорил. Он на ключевом месте, это нереально – скрыть хоть что-нибудь.

– Слушай, Юр, – спросил Псковитин, – а почему ты его вообще на такое место поставил? Что-то я о нем раньше не слышал.

– А я давно о нем знаю, – ответил Ратников. – Еще с тех пор, как…

– Это из тех, Сашкиных? – вдруг догадался Сергей.

– Да. А что?

– Дурак ты, Юрка, вот что! – возмутился Псковитин. – Ты забыл, как ты с ними расстался? Елки-палки, а я-то думал: откуда он взялся, этот Звонницкий?!

– И что ты хочешь сказать? – Лицо у Юры стало напряженным, даже правая рассеченная бровь делала его не чуть удивленным, как обычно, а сердитым. – Пойми, это не те люди, чтобы мстить! Мы с тобой уже привыкли всех подозревать – все правильно, у нас жизнь теперь такая. А это прошлая жизнь, понимаешь? Да, я с этими людьми разошелся, но это моя юность, это вопрос моей души, моих жизненных устремлений, а не проблема экономического шпионажа!

Сергей видел, что Юрка взволновался, что он заводится, и мысленно обругал себя за то, что высказал ему свои подозрения, вместо того чтобы потихоньку проверить эту линию, которая могла быть связана с Юриной «прошлой жизнью».

– Ладно, ладно, – примирительно сказал он. – Будем считать его ангелом. Я еще кое-что проверю для очистки совести – и все.

Юра никогда не спрашивал у Сергея, как он проверяет людей. Знал, что это происходит не через «детектор лжи», и ладно. Он понимал, что у подполковника Псковитина имеется достаточно связей в разных сферах, где работают теперь его бывшие сослуживцы.

– Надолго ты сегодня? – спросил Сергей.

– Нет, часов до пяти посижу.

По той едва заметной счастливой полуулыбке, которая мелькнула на Юрином лице, Сергей понял, что он встретится сегодня с Лизой.

– Юра, – решился он спросить, как ни тяжело дался ему этот вопрос, – ты прости, что я лезу… Ты где теперь живешь, на Котельнической? Ты пойми, я ж не потому…

– Да я понимаю, ну что ты! Я сам не разберусь где. Вроде к ней не переезжал, но почти всегда у нее остаюсь. Не могу я ее на Котельническую привозить, и она чувствует – не хочет, мы даже не заговариваем об этом.

Сергей понял то, чего не договорил Юра: он ждал Юлиного приезда, чтобы попытаться решить все окончательно.

– Ладно. – Сергей тяжело поднялся из-за стола. – Ты один все-таки не езди. Ну что тебе стоит ребят вызвать? До понедельника, Юр. Если что – звони, я дома.

– Слушай, Сережа, ты почему не женишься? – вдруг спросил Ратников, когда Сергей уже стоял у двери. – Такие женщины вокруг тебя вьются! Я иногда как подумаю – приходишь один в свою эту берлогу юго-западную…

Сергей только усмехнулся: давно ли Юрка сам приходил один в свою котельническую берлогу! Наверное, сейчас только почувствовал, по контрасту.

– Дуры, – спокойно объяснил он – не говорить же Юрке о том, что было с недавних пор истинной причиной! – Дуры попадаются, не хочу хомут на себя надевать. Вот как попадется не дура, сразу женюсь, честное пионерское.

Юра улыбнулся ему вслед. Спускаясь вниз по лестнице, Псковитин спиной чувствовал его улыбку.

Глава 2

С ним ей было хорошо во всем.

Она чувствовала его присутствие всегда, и это было необыкновенное ощущение: он был одновременно и внутри ее, как часть ее души, и вместе с тем именно его существование во внешнем мире наполняло смыслом ее жизнь.

После той ночи, само воспоминание о которой заставляло ее задыхаться от счастья, Лиза жила словно в тумане. Наверное, она странно выглядела со стороны. Иногда, если случайно обращала внимание на окружающих, то ловила на себе удивленные взгляды прохожих, но тут же забывала о них.

В таком же состоянии, похожем на сомнамбулическое, Лиза выполняла какую-то работу в «Мегаполисе», совершенно машинально. Хорошо еще, что ее работа была связана с Юрой. Как только он появлялся, все в ней прояснялось, менялось, предметы и события приобретали отчетливые очертания.

Он подходил к ней, улыбался, заглядывал в глаза, и Лиза тут же ловила невидимый луч, исходящий из его глаз, – и с этого мгновения все менялось.

Она не удивлялась тому, что Юра может работать, быть погруженным в свои дела, усталым, сердитым или довольным. Что бы с ним ни происходило, она чувствовала каждый его шаг как собственное сердцебиение, и ничто в его жизни не было для нее посторонним.

Домой она всегда уезжала одна: не потому, что Юра стеснялся их близости, а просто потому, что ее рабочий день заканчивался гораздо раньше, чем его. И она ждала его допоздна в своей тихой квартире и знала, что он придет.

Заканчивался январь – сырой и слякотный в этом году, с промозглым ветром и быстро тающим мокрым снегом. Юра приходил, когда сумерки совсем сгущались, и по тому, как учащенно начинало биться сердце, Лиза чувствовала его приближение раньше, чем раздавался короткий, нетерпеливый звонок.

Кажется, эти мгновения в маленькой прихожей, когда он обнимал ее, еще не успев снять плащ, были единственными, когда она не чувствовала того живого жара, что исходил от него всегда, – только свежесть январского воздуха, прохладу блестящих капель, тающих на его волосах… Они стояли в темной прихожей долго, словно боясь пошевелиться, прислушиваясь к дыханию друг друга и не размыкая объятий.