— Забирайте сынка! — рассмеялся таксист.
В аэропорт мы приехали, когда уже началась регистрация. Я увидела обеспокоенного Тина, стоящего в очереди у стойки, и помахала ему рукой. Он заулыбался, но, когда я подошла, начал выговаривать мне за опоздание.
— С друзьями до утра засиделась! — пояснила я. — Но ведь успела!
— Я отвечаю за тебя, — сердито ответил он.
— Да все в порядке! — улыбнулась я, глядя в его зеленые раскосые глаза. — Повидался с родителями?
— У них все благополучно, — сказал он и погрозил мне пальцем. — А ты не переводи разговор на другую тему! В самолете буду пытать, как ты провела вчерашний день! А потом все доложу Владу!
— Да я и сама ему все по телефону расскажу! — засмеялась я. — Тайн никаких нет!
Мы прилетели во Внуково около полудня, хотя покинули Благовещенск в десять утра.
Восемь часов в самолете и разница во времени давали о себе знать. Я чувствовала себя уставшей, а Тин, наоборот, выглядел бодрым. Несмотря на то что на календаре значилось начало декабря, на улице было аномально тепло. Как только мы вышли из здания аэропорта и направились к стоянке такси, пошел самый настоящий дождь. Тин начал отряхиваться. Он был в модной замшевой куртке светло-бежевого цвета, украшенной неизменным лисьим хвостом. Его сморщенный нос и недовольный вид вызвали у меня улыбку. Всегда забавляло, что Тин придавал такое значение раскрученным брендам. Но он был лис во всем и любил покрасоваться на публике в стильной одежде.
— Чего ты плетешься? — раздраженно спросил он и потащил меня за руку к свободному такси. — Дождь усиливается! А у меня куртка светлая!
— Да ничего с ней не случится! — засмеялась я.
— Ага! Дожди-то тут наверняка небезобидные! Мегаполис, не забывай! — ответил он.
Мы сели в такси. Я назвала адрес квартиры, в которой жили братья, когда бывали здесь.
— Хочешь сразу туда? — озабоченно спросил Тин.
— Конечно! — удивилась я. — А ты куда сейчас?
— Ну, я, как обычно, в гостинице остановлюсь, — задумчиво проговорил он. — Или в квартиру поехать? Только там наверняка полное запустение! И в холодильнике давно «мышь повесилась»! Тина не заботится о пропитании. Она привыкла по ресторанам.
— Твоя сестра по-прежнему ведет свободный образ жизни? — уточнила я.
— А чего ей! — пожал он плечами. — Веселится. Иногда я думаю, что по сути своей она скорее бабочка. Порхает себе с цветка на цветок…
— Хочешь сказать: с одного поклонника на другого? — не удержалась я от колкого замечания.
Тин стал серьезным. Он сам, несмотря на то что был оборотнем, очень любил учиться и получал уже второе высшее образование. Правда, на этот раз решил выбрать заочную форму обучения, чтобы быть более свободным в своих передвижениях. А Тин являлся весьма активным молодым человеком, страстным до жизни, любопытным ко всему, и буквально не мог усидеть на месте. Хотя я подозревала, что сейчас свобода ему нужна исключительно из-за любви к Велеславе. Он последнее время довольно часто стал бывать в селении славов.
— Знаешь, ты скоро сама ощутишь, насколько люди падки на оборотней, — на ухо сказал он мне. — А моя сестрица обожает кружить головы.
Я вспомнила Женю, вздохнула и не ответила.
— Но вообще я думал, ты сразу направишься к Грегу и Ладе, — сказал он. — Насколько я понимаю, дело не терпит отлагательства.
— Ох, не терпит! — быстро ответила я. — А ведь Злата…
Я глянула на затылок таксиста и замолчала.
— Я просто хотела привести себя в порядок, передохнуть, перекусить, а потом уже звонить Грегу, — после паузы сказала я.
— Перекусить — хорошая идея! — тут же оживился он.
— Давай так! Ты поедешь вместе со мной, возле дома мы купим что-нибудь, курицу-гриль или пиццу, и поедим, — предложила я.
Он облизнулся и закивал.
Квартира находилась неподалеку от метро «Добрынинская». Хорошо, что дождя здесь не было, сыпалась какая-то морось, но мы даже не обратили на нее внимания. Тин подхватил мою сумку и быстро двинулся в сторону палаток возле метро. Его нос так забавно двигался, что я с трудом сдерживала смех, хотя голод ощущала сильный. Тин явно шел на запах жареной курицы. Он даже и спрашивать меня не стал, купил две и попросил завернуть их в несколько слоев лаваша. Прихватив по пути пару батонов хлеба, большой кусок сыра и три литровых пакета молока, он двинулся в сторону дома. Я едва поспевала за ним.
Как только мы очутились в квартире, Тин бросил сумки на пол и ринулся на кухню. Я услышала, как он шуршит фольгой, улыбнулась и сняла куртку. Но запах курицы ударил в нос, я ощутила, что сейчас упаду в обморок от голода, и бросилась на кухню. Тин уже развернул фольгу, налил молоко в кружки. Мы молча уселись за стол и накинулись на еду. Когда первый голод был утолен, мы уже не так рьяно поглощали мясо, лаваш и молоко и могли разговаривать.
— А это правда, что такой сильный голод возникает из-за того, что мы не охотимся на дичь? — поинтересовалась я, облизывая жирные пальцы.
— Правда! — ответил Тин, дожевывая прожаренную куриную кожу. — Только теплая кровь и пока еще полное энергии мясо убитого животного дает насыщение.
— А ты охотился?
— А как же! — засмеялся он. — Я же лис с рождения! У меня мама лиса, я тебе говорил!
— Да, помню, — закивала я. — Человеку трудно устоять перед очарованием оборотня.
— Ты просто не представляешь, какова натура лисиц! — ответил он. — Моя сестрица полностью переняла обольстительность и притягательность от мамы. Ни один мужчина не может устоять перед ее красотой.
— Но ведь твоя мама, насколько я знаю, в долгом браке с твоим отцом, — заметила я.
— Это да! — подтвердил Тин. — Лисицы таковы, что когда влюбляются по-настоящему, то из гулен превращаются в верных и заботливых жен. Эта же участь ждет и мою сестру. Но пока она порхает по жизни и развлекается вовсю.
— А тебя угораздило влюбиться в рысь, — тихо проговорила я.
Но Тин не ответил. Он явно поскучнел. Мне стало неудобно за свою бестактность, и я вернулась к теме охоты.
— Я ни разу не загоняла дичь, — торопливо сказала я. — И вообще не представляю, как это.
— Подожди! — усмехнулся Тин. — Это еще в тебе проснется. Но сразу хочу предупредить…
Он замолчал, словно раздумывал, стоит ли говорить дальше. Я подождала, выпила стакан молока. Тин сидел неподвижно с недовольным видом.
— Ты чего? — удивилась я. — И о чем ты хотел меня предупредить?
— Курица все-таки… дрянная, — сказал он. — Это тебе не свежатина!