— Выйдите хотя бы на пять минут. Белдер… хочет нанять меня. Я не собираюсь оставаться ни с чем.
Селлерс не пошевелился.
— Только пять минут, — умоляла его Берта. — Бесспорно, у меня есть право, чтобы мне заплатили за работу.
Селлерс усмехнулся:
— Вы хороший игрок, Берта… — Его взгляд упал на очечник, который лежал на столе. — Что это? — с любопытством спросил он.
Она совершила ошибку, поспешно схватив очечник. Огромная рука сержанта Селлерса стиснула ее запястье. Он вытащил очечник из ее пальцев и открыл его.
На фоне подкладки блестел съемный мост.
— Будь я проклят! — протянул сержант Селлерс. Белдер, потянувшийся было за очечником, воскликнул:
— Вы не можете это на меня повесить! Я окажусь за решеткой! Я знал, что миссис Голдринг и Карлотта виделись с ней, но я не думал, что она преподнесет мне эту вещь, что меня хотят перехитрить. Говорю вам, я ничего об этом не знаю.
— Откуда это взялось, Берта?
Берта хотела что-то ответить, потом передумала и плотно сжала губы.
— Ну? — сказал Селлерс.
— Дайте мне пять минут, и тогда я скажу. Усмешка Селлерса была холодной и безрадостной.
— Теперь, Берта, вы не получите пяти минут. Ваше дело закончено.
— Не оставляйте меня с ней ни на минуту! — чуть не крикнул Белдер. — Грязная обманщица. Она, готова посадить меня за решетку!
Селлерс подошел к телефону, набрал номер управления полиции.
— Сержант Селлерс. Я в офисе частного сыскного агентства «Кул и Лэм». Здесь Эверетт Белдер. Я его арестовываю. Здесь и Берта Кул. Я ее не арестовываю… пока. Белдера я отвезу в управление. Когда я вернусь, я хотел бы поговорить с Бертой Кул. Пришлите сюда человека, который будет с ней до моего возвращения. Я хочу быть уверенным, что найду ее в офисе, когда вернусь, я хочу задать ей несколько вопросов.
Селлерс опустил трубку. Его рука потянулась к поясу и достала звякающие наручники. Белдер с ужасом в голосе сказал:
— Вы считаете, что вам нужно ими воспользоваться?
Селлерс больше не улыбался.
— Вы правы, — сказал он. — И если вы думаете, что вы лучше остальных убийц, то я придерживаюсь иного мнения.
Стрелки настенных электрических часов в кабинете Берты не спеша двигались по циферблату. Телохранитель, которого оставил сержант Селлерс, казалось, хотел доказать, что он чрезвычайно молчаливый человек. Он проводил часы, читая газету, подпиливая ногти и молчаливо куря, погруженный в свои проблемы.
Берта пыталась его расшевелить, но каждый раз мужчина произносил что-нибудь невнятное, и это останавливало Берту.
Сначала она настаивала на своем праве проконсультироваться с адвокатом.
— Я хочу позвонить своему адвокату, — сказала Берта.
— Пожалуйста.
— Вы не возражаете?
— Сержант сказал, что если вы хотите действовать официально, то пожалуйста.
— О чем это вы?
— Мы отвезем вас в управление полиции. Согласно фактам, предъявим вам обвинение в соучастии и занесем вас в книгу. Потом вы сможете увидеть адвокатов хоть всего мира.
— Но вы не можете держать меня в собственном офисе?
— Это верно.
— Я хочу выйти отсюда.
— Сержант оставил конкретный приказ. Когда вы перенесете ногу через порог, я арестую вас, отвезу в управление и запишу в книгу.
Что за дурацкая идея? — в негодовании произнесла Берта.
— Сержант старается защитить вас и ваше будущее. Если он арестует вас, то ваше имя попадет в газеты, и репутация детектива будет запятнана.
— И как долго я должна здесь оставаться?
— Пока сержант Селлерс не даст другого распоряжения.
— А когда это произойдет?
— После того, как он закончит срочную работу. Дважды Берта свирепо говорила, что она идет в туалет. Ее телохранитель следовал за ней, дежурил в коридоре, занимая место, с которого он мог видеть дверь в женский туалет, и терпеливо ждал появления Берты Кул. После чего он сопровождал ее в кабинет.
Берта занялась делом — нацарапала несколько личных писем, прикладывая все усилия, чтобы не выглядеть испуганной.
Около шести часов офицер позвонил в находящийся по соседству ресторан, объяснил ситуацию, и вскоре оттуда прислали сандвичи и кофе.
— Одна радость — перекусить, — воинственно проворчала Берта, отодвигая пустую тарелку и делая последний глоток еле теплого кофе, который она налила из керамического кофейника.
В семь часов зазвонил телефон.
— Я отвечу, — сказал офицер. Он поднял трубку: — Алло… Да… Хорошо, сержант, я вас понял… Когда? До свидания…
Он повесил трубку.
У Берты уже промелькнул было луч надежды, но когда она взглянула на офицера, ее снова охватила паника.
— Кости еще не брошены, — сказал телохранитель. — Этот парень исповедоваться отказался. Сержант приказал мне остаться здесь еще на час. Если к этому времени ничего не произойдет, мы должны будем отвезти вас в управление и зарегистрировать. Жаль, мы пытались вас вытащить.
— Вытащить! — фыркнула Берта.
— Я так и сказал.
— Это я уже слышала.
— Вы слышали слова, но не поняли их смысла. Еще с полчаса в кабинете Берты все было по-прежнему. Потом офицер стал более общительным.
— Меня сегодня должны были отпустить пораньше, — проговорил он. — Это дежурство не доставляет мне никакой радости. Да к тому же я весь день неважно себя чувствую. Где-то простудился.
— Насколько я понимаю, вы можете идти хоть сию минуту.
Он усмехнулся:
— Этот парень, Белдер, кажется, отхватил жирный кусок.
Берта ничего не ответила.
— Это последнее письмо просто убило сержанта. Я могу поклясться, что с вас свалилось огромное бремя.
Берта взяла карандаш и начала чертить в блокноте ничего не означающие линии, желая найти предлог, чтобы опустить глаза и не показать промелькнувшего в них интереса.
— Вы имеете в виду третье письмо? — спросила она.
— То, в котором говорилось об Имоджен Дирборн.