— Мне что, уйти? — раздался за ее спиной грубоватый голос.
Виктория вскрикнула и резко вскинула голову.
— Черт! — Синклер поморщился. — Виктория, это Роман.
Невысокий плотный человек поднялся из заваленного подушками кресла и нехотя поклонился. Он выглядел, как портовый рабочий или матрос, который повидал немало за свою жизнь. Ужасный шрам пересекал его лицо, а два пальца на левой руке, казалось, были согнуты навечно.
— Привет, — нерешительно произнесла Виктория. — Я думала, что вы кучер.
— Среди других моих занятий есть и это, — ответил он, почесывая голову.
— Роман — мой слуга… — Маркиз холодно взглянул на нее. — И он тоже тайный агент, точнее, был таковым.
Виктория сделала шаг вперед, чтобы пожать ему руку.
— Я, наверное, сошел с ума, миледи, — проворчал Роман, глядя на Синклера, — или ослышался?
Маркиз махнул рукой:
— Она догадалась, вернее, вычислила. Сядь, я хочу, чтобы вы познакомились.
— Ты хочешь этого? — спросили они в один голос.
— Да.
Виктория взглянула на слугу, который, в свою очередь, смотрел на нее. Синклер отошел к дальней стороне камина. Сердит он был на нее или нет, не важно; главное, ее муж согласился дать ей то, чего она хотела, — доступ к скрытой части его жизни.
— Бренди? — неожиданно весело спросил маркиз и протянул полный бокал Роману. — А это для тебя, Виктория.
Он налил бокал для себя и присел на подлокотник кресла, достаточно близко, чтобы коснуться ее.
— Итак, леди Олторп хотела бы помочь нам с расследованием. Я буду признателен тебе, Роман, если ты объяснишь ей, почему это очень плохая затея.
— Так вот в чем дело! — Виктория отодвинула свой бокал и встала; ее настороженный оптимизм сменился гневом и разочарованием. — Я не ребенок, Синклер, и не дура. Не думай, что ты сможешь испугать меня…
— Сядь, — приказал он, заставляя ее снова занять свое место.
Виктория терпеть не могла, когда ей указывали, что делать.
— Мне безразлично, какие кровавые и ужасные истории вы оба придумаете, — заявила она, — и ты не можешь мне приказывать.
— Вообще-то могу.
— Подобные истории не для ушей леди, — проворчал Роман.
— Именно это я и имею в виду. Леди не следует слушать и тем более участвовать в таких делах.
— Если вы жили в борделе, Синклер, то, должно быть, пользовались услугами женщин — до определенной степени, во всяком случае…
— То были проститутки, — быстро ответил он, видимо, предвидя этот вопрос. — Ты к ним не относишься.
— Очевидно, у них было больше прав помогать тебе, чем у меня.
Маркиз негромко выругался.
— Дело не в этом, Лисичка. Ты не имеешь представления о том, что значит искать волков в собственном стаде овец. Я не хочу, чтобы ты пострадала.
Очевидно, он не собирался сдаваться и считал ее неспособной помочь. Что ж, она могла управлять людьми не хуже, чем он, поскольку занималась этим почти три года, с тех пор как ей исполнилось восемнадцать.
— Думаю, с твоей стороны это ошибка, — высокомерно заявила Виктория, не в состоянии скрыть обиду, — но если ты не хочешь принять меня в свою жизнь, пусть будет по-твоему — Она снова поднялась, и на этот раз он не попытался удержать ее. — Извините, джентльмены, у меня встреча с Августой — я обещала помочь ей. До свидания.
— До свидания, мяледи.
Синклер наблюдал, как она прошла через его гардеробную в свою спальню. Затем раздался звук защелкивающегося замка. Если бы ночь, проведенная в одиночестве, стала единственной ценой за то, чтобы уберечь ее от бед, он заплатил бы не раздумывая.
— Я думал, ты ждешь от нее помощи. — Роман залпом выпил свое бренди.
— Ждал и сейчас жду, но не хочу, чтобы она знала об этом.
— Похоже, ты опоздал.
Син опустился в кресло, которое она освободила.
— Убирайся из моей спальни и оставь меня в покое. Мне нужно подумать.
— Что ж, это твое право, — камердинер встал и пошел к двери, — но мне кажется, Син, ты приковал себя к женщине, которую не можешь контролировать. Это не годится для тайного агента и уж тем более для мужа.
— Спокойной ночи!
Роман, конечно, был прав, но это не делало ситуацию более приятной. Маркиз гордился тем, что всегда знал, насколько он мог доверять союзнику или врагу и как они отреагируют на создавшееся положение. Виктория играла по совершенно иным правилам и могла испортить всю музыку.
А может быть, проблема состояла в том, что она не играла? До того как он найдет убийцу Томаса, ему нужно разгадать ее, понять, чего она хочет, и решить, готов ли он дать ей это.
Ему все больше нравилась его жена. Он желал Викторию Фонтейн-Графтон даже теперь, будучи осведомленным о ее репутации фривольной кокетки. Сначала у него было намерение использовать ее только для того, чтобы получить доступ в высшее общество, а вовсе не восхищаться ее ясным умом, искренней теплотой и сочувствием, которое, очевидно, распространялось и на него
Маркиз допил бренди, налил себе еще и вдруг подумал: чего ради лежать без сна всю ночь лишь потому, что жена отказалась прийти к нему в спальню?
Порывшись в своем шкафу для одежды, он нашел элегантный и достаточно темный вечерний фрак, надел его и вышел на охоту.
Его главной целью был клуб для знати. После холодного взгляда на швейцара его пропустили в небольшой зал, освещенный свечами в подсвечниках. Спасибо Томасу — без его безупречной репутации нынешний лорд Олторп нашел бы половину джентльменских клубов закрытыми для себя.
— Не возражаете, если я присоединюсь к вам? — Он сел на свободное место за карточным столом.
— Это не тот ли чертов ублюдок Олторп, похититель женщин? Конечно, присоединяйтесь.
Джон Мэдсен, лорд Марли, схватил со стола бутылку портвейна и, прежде чем Синклер смог дотянуться до нее, нарочито быстро опустошил ее, налив себе и наполнив стаканы четверых своих приятелей. Не теряя присутствия духа, Син заказал другую бутылку, которая, по всей видимости, была четвертой на столе.
— Во что играем? — поинтересовался он, чувствуя, как бренди горит в его жилах, и понимая, что многие были бы потрясены, увидев его вышедшим на дело в нынешнем настроении и состоянии.
— Мы начнем новый круг, — заявил Марли. — Не хотим, чтобы вы пропустили что-нибудь.
— Очень любезно с вашей стороны.
Лайонел Пэрриш, сидевший рядом с Марли, неуверенно оглядел их обоих.
— Так вы играете в фаро, Олторп? Я думал, что излюбленная игра в Европе — очко.