— Можно я понесу? — послышался из прихожей свистящий шепот Мэй. Рейф что-то неразборчиво пробормотал в ответ. Фелисити улыбнулась и продолжила перелистывать страницы.
Появившийся в дверном пролете Рейф пару раз кашлянул, и Фелисити, приняв удивленный вид, подняла голову:
— Бог ты мой, это ты так рано вернулся! Что-то случилось?
— Все отлично. Не уделишь мне пару минут?
— Ну хорошо, только…
— Вы все неправильно делаете! — сердито воскликнула Мэй, решительно проталкиваясь мимо Рейфа в комнату. Прямо махонькая темненькая мышка, смело отстраняющая грозного рыжевато-коричневого льва, весело подумала Фелисити. В руках сестра держала большую коробку, перевязанную шикарной голубой лентой.
— С днем рождения!
— Господи! Мэй, ты что? До моего дня рождения еще две недели!
— Ну вот, — ухмыльнулся Рейф, опускаясь в соседнее кресло. — Это ты, Мэй, все сделала неправильно. Нужно было сначала объяснить…
Мэй взгромоздила коробку на колени Фелисити:
— Это просто маленький подарок заранее. От Рейфа и от меня. Фелисити посмотрела на заговорщиков. Мэй явно была в восторге, а Рейф, хотя и усталый, улыбался ей.
— Ну, спасибо. Но честное слово, в этом не было нужды…
— Открывай, — сказал Рейф и призывно побарабанил по коробке пальцами.
Фелисити улыбнулась, развязала голубую ленту и протянула Мэй, которая тут же сложила ее в несколько раз и обернула вокруг головы Рейфа на пиратский манер.
— Вот таким я тебя и представила на мостике пиратского галеона, когда мы с Мэй впервые тебя увидели, — рассмеялась Фелисити и шутливо растрепала ему волосы. — Лихой рубака, что скажешь, Мэй?
— Клянусь задницей Люцифера, Лис! — фыркнула девочка. — Ты собираешься открывать этот чертов подарок или нет?
— Ну вот что, помолчи, глупая девчонка, — с подчеркнутой медлительностью гнусаво выговорил Рейф. — Еще чуть-чуть, и ты мне устроишь большие неприятности!
— Слишком поздно, — с трудом совладав с приступом хохота, выговорила Фелисити.
Мысленно приготовившись к любой диковинке, которую ее сестра и Рейф избрали для подарка, она медленно сняла с коробки крышку. Содержимое было укрыто бумагой, Фелисити смахнула ее в сторону…
— Боже мой! — ахнула она.
— Это платье, — сообщила в наступившей тишине Мэй, потому что ее сестра потеряла дар речи.
— Да… да… Я вижу.
Дрожащими руками Фелисити вытащила из коробки платье темно-голубого шелка. На глаза у нее навернулись слезы.
— Мерку мы сняли с одного из твоих муслиновых платьев, — негромко объяснил Рейф. — Надеюсь, это будет тебе впору.
Кружевами цвета слоновой кости были отделаны воротник, короткие пышные рукава и ниспадающая юбка. Крохотные белые цветы, рассыпанные по лифу платья, казались мерцающими звездочками на предзакатном безоблачном вечернем небе, тогда как корсаж и юбка своим цветом напоминали уже сумеречное небо.
— Нравится? — не выдержала Мэй.
— Оно замечательное, — сквозь слезы улыбнулась Фелисити.
— Знаешь, сколько мы с Рейфом пересмотрели всяких каталогов и выкроек? Миссис Денуорт сказала, что оно слишком темное и тебе не понравится, а Рейф мне сказал, чтобы я ей сказала, что у нее удивительно прекрасный вкус, но от выбранного материала я не откажусь! — Рассмеявшись, Мэй продолжила: — Миссис Денуорт на меня, наверное, целую минуту смотрела молча, а потом покраснела, как свекла, и говорит: «Юная мисс, этот неотесанный Бэнкрофт очень плохо на вас влияет».
— Ну что, Лис?
Фелисити подняла глаза на Рейфа.
— Оно роскошное, — призналась она. — Такой красоты я никогда не видела.
— Но Мэй мне сказала, что у тебя были шелковые платья, — озадаченно посмотрел на нее Рейф.
— Были, но не такие… — Фелисити запнулась. Она подумала, что Рейфел Бэнкрофт всю свою жизнь прожил среди самых богатых и самых благородных семейств и его представления о том, что такое настоящее шелковое платье, весьма сильно отличались оттого, что она выбрала бы для себя. — Рейф, я не могу принять такой подарок.
— Фелисити, да ты что! — возмутилась Мэй. Рейф не спускал глаз с Фелисити.
— Мэй, сделай милость, принеси своей сестре носовой платок. Сбегай за ним, ладно?
— Конечно, — кивнула девочка, прекрасно понимая, что ее вежливо выпроваживают. Она громко прихлопнула за собой дверь.
— Ты ведь только что сказала, что платье тебе нравится, — заговорил Рейф, присев на корточки рядом с креслом Фелисити.
— Нравится, но у тебя нет денег, а оно слишком красиво, и… не знаю, как сказать…
— Я хочу, чтобы ты его надела. И потом — я это сделал, чтобы доставить и получить радость, понимаешь? — Он осторожно забрал платье у нее из рук и аккуратно уложил обратно в коробку. Потом взял ее руку в свои. — Видеть тебя счастливой — уже счастье для меня.
По ее щеке сползла прозрачная слезинка.
— Не знаю, что тебе и сказать.
— Скажи спасибо и поцелуй меня, и лучше сделать это до возвращения известной нам обоим симпатичной особы.
— Спасибо, — прошептала Фелисити и притронулась губами к его губам.
Рейф вздохнул и потянулся к ней, чтобы ответить на робкий поцелуй. Фелисити страстно хотелось прижаться к нему, погрузиться в надежное тепло его крепких объятий.
— Рейфел! Эй, Рейфел! Где ты, мой мальчик?
Рейф так резко отпрянул от Фелисити, что та чуть не свалилась с кресла. Едва он успел подняться на ноги, как дверь в гостиную распахнулась.
— Рейфел, где ты?
— Куин?!
Фелисити с изумлением наблюдала, как Рейф широким шагом двинулся навстречу высокому, изысканно одетому блондину, который возник на пороге. Маркиз Уорфилд прибыл собственной персоной.
— Какого черта ты здесь делаешь? — воскликнул Рейф, бросая на брата подозрительный взгляд. Уорфилд слегка приподнял брови:
— Ты же просил помочь.
— Я просил денег.
— Это одно и то же.
— Не совсем. Ты…
— Мы, кажется, не знакомы? — Маркиз, быстро оглядев скромную обстановку гостиной, царивший в комнате беспорядок, разбросанные по столу гроссбухи и шелковое платье в открытой коробке, остановил свой острый взгляд на Фелисити.
Она торопливо поднялась с кресла, разгладила ладонями простенькую муслиновую юбку и сделала реверанс:
— Милорд…
— Куин, это Фелисити Харрингтон. Лис, позволь представить тебе моего брата.
— Харрингтон? — переспросил маркиз. — Ты ведь у Найджела Харрингтона выиграл…