— Отчего ты просто не выслал денег? — ответил Рейф вопросом на вопрос. Он наклонился, поднял с земли камень и запустил им в кучу мусора. — Сумма смехотворная.
— Вовсе нет. Может быть, мне захотелось повидаться с тобой, пока ты опять не исчез на несколько лет.
— Послушай, Куин, если ты ждешь моих извинений за то, что я так по-хамски укатил из Лондона, я не замедлю их тебе принести.
— Полагаешь, я проехал полстраны ради того, чтобы потребовать у тебя извинений? — приподнял брови Куин.
— Признаюсь, я в замешательстве, — буркнул Рейф. Куин, конечно, понял, что он запутался, было бы глупо это отрицать. — Не знаю, что и думать.
— Кто такая Фелисити Харрингтон?
Из Куина могла бы получиться отличная английская гончая, нюх у него был просто потрясающий.
— Сестра Найджела. — Не дожидаясь брата, Рейф направился вперед, в сторону реки. Куин быстро его догнал. — И пока ты не спросил — нет, она не представляла себе, чем занимается ее братец. Я приехал сюда и обнаружил разваливающийся дом и ее с сестрой, вытаскивавших из-под руин то, что еще можно было спасти. Этот тупоголовый, пропитанный ромом самодовольный фат проиграл свой родной дом вместе с усадьбой, в которой жили две его сестры!
— И его сестры продолжают жить в усадьбе?
— Я же не мог вышвырнуть их вон! Ничего себе! За какого же изверга ты меня держишь!
— Вовсе я тебя не считаю извергом, — возразил маркиз. — Мы просто беседуем. Умоляю, продолжай.
— Осталось совсем немного, — постарался увильнуть от подробностей Рейф. Ему вовсе не хотелось обсуждать Фелисити, пока в голове царил такой сумбур. — Я начал было подыскивать приличного покупателя, потом решил, что смогу повысить цену, если немного приведу усадьбу в порядок. Вот и написал тебе.
— Ясно. А другое, которое ты отправил мистеру Филдсу и компании?
— Ты говоришь прямо как заправский солиситор-адвокат, Уорфилд. Письмо было адресовано лично Филдсу, и не было там никакого приглашения. Это он сам придумал.
— Отчего же не вижу радости по поводу нашего приезда? Рейф остановился, вспомнив, почему он всегда находил своего брата таким до чертиков занудным.
— Я не нуждаюсь в компаньонах, которые обожают вздергивать тебя на дыбу и после тыкать иголками в самые чувствительные места.
— Тогда почти всем придется отсюда уехать, — рассмеялся Куин.
— Что значит «почти всем»?
Маркиз молча продолжил прогулку по двору и саду. Рейф, кипя от злости и сгорая от желания поскорее вернуться к Фелисити и объясниться, терпеливо вышагивал рядом. Брат время от времени задавал вопросы, и очень скоро Рейф понял, что неведомо как, но во всех подробностях рассказал Куину о том, что сделано, и о том, что он намеревался делать. Брат мастерски умел внимательно слушать, не прерывая собеседника.
— Так как — ты намерен дать мне взаймы две тысячи соверенов или нет? — не выдержал наконец Рейф, останавливаясь у входа на кухню.
— Никаких трудностей с этим я не вижу. Ты все продумал, план убедителен. И как ты сам мне сказал, продажа по хорошей цене сторицей вернет деньги нам обоим.
— Спасибо, Уорфилд. Прости за то, что называл тебя занудой.
Куин приподнял бровь, но прежде, чем он успел ответить, из открытого кухонного окна донесся оглушительный грохот падающих кастрюль. Возможно, Фелисити подбирала подходящее орудие, чтобы покончить с ним сразу и навсегда.
— Извини, я сейчас, — устремился к дверям Рейф.
— Я еще погуляю, — сообщил ему в спину Куин. — Не беспокойся обо мне.
Рейф уже забыл про него. Он рывком распахнул дверь.
— Лис! Что случилось?
Фелисити откинула с лица упавшую на глаза прядь.
— Это ты пригласил сюда этих людей? — набросилась она на него. — И ничего мне не сказал!
— Я их сюда не приглашал. Они сами приехали.
— Тогда отправь их обратно!
— Не могу, — нахмурился Рейф. — Это было бы совсем уж непорядочно. К тому же все они мои друзья.
Фелисити грохнула сковороду на стол.
— Прекрасно. А ты, часом, не размышлял о том, кто будет убираться в спальнях, разжигать камин, готовить всем еду? Или ты все рассчитал и отвел эту роль мне?
Он обожал ее практичность во всем… почти во всем.
— Не ругайся! Я не виноват!
— Ты не ответил на мой вопрос!
— Послушай, Лис…
— Если тебя тоска заела, — перебила его Фелисити, — какого черта ты здесь делаешь?
По ее щеке поползла одинокая слезинка, которую девушка смахнула нетерпеливой рукой.
— Так вот отчего ты так рассердилась…
— Нет, не из-за этого!
Голос у нее сорвался, и Рейф вдруг осознал, как ей сейчас больно и плохо.
— Послушай, никакая тоска меня здесь не заела, — мирно проговорил он, подходя к ней.
— С чего тогда писать письма и жаловаться приятелям, как здесь скучно?
Он посмотрел на тонкие плечи, которые подрагивали то ли от гнева, то ли от сдерживаемых рыданий, а может быть, от того и другого.
— Я ничего такого не писал, Лис. Роберт все это придумал, чтобы извинить свое появление. Просто у него в голове не укладывается, как люди могут радоваться друг другу, а его поблизости нет.
— Вот как? — Фелисити упрямо держалась к нему спиной. Рейф, истощив все свои аргументы, прибег к последнему средству — обнял ее и попытался привлечь к себе. Фелисити чувствительно ткнула его локтем под ребра, высвободилась и отступила.
— Прекрати, Рейф. Не надо меня соблазнять после всего случившегося. Подумай сам, каково это — принимать в Фортон-Холле цвет лондонского света в таком… разоре.
— Подумаешь, высший свет, — запротестовал Рейф.
— Да плевать мне на это! Это унизительно, понимаешь? Рейф не нашелся что ответить.
Фелисити с грохотом водрузила на плиту еще один чайник, полный воды.
— Я сделаю им чай, а вечером приготовлю ужин. После этого, Бэнкрофт, предоставляю вас самим себе. Ты ведь сам говорил, что нанял меня в бухгалтеры, а не в служанки. — С гордо поднятой головой она подошла к нему вплотную и потрясла у него перед носом половником: — И не вздумай еще раз прикоснуться ко мне!
С этими словами Фелисити вернулась к столу, взяла поднос, на котором стоял заварочный чайник и с полдюжины самых разных чашек, и гордой поступью вышла из кухни.
— Проклятие, — пробормотал Рейф и принялся было подбирать разбросанную кухонную утварь, но вскоре выпрямился. Куин пообещал ему две тысячи соверенов, а это значило, что со своими шестьюдесятью он волен был делать все, что заблагорассудится. И независимо от того, по чьей вине случилась вся эта кутерьма, исправлять положение придется ему.