— О Боже, Дональд, пощади. Мне нужно выпить кофе и…
— Кофе выпьешь, но не завтракай. На это тебе не хватит времени.
— Что я должна буду делать на Вектор-стрит?
— Ты мне потребуешься, как свидетельница.
— Свидетельница чего?
— Весьма важных событий. Приедешь?
Берта застонала, но согласилась.
— Ладно, приеду.
В семь тридцать Берта Кул встречала меня у дома на Вектор-стрит.
— Доброе утро, Берта.
Берта метнула в меня ненавидящий взгляд.
— Доброе утро, моя задница! Ты прекрасно знаешь, что я как бешеная собака, если не выпью свои три чашки кофе.
— Сегодня ты их не проглотила?
— Я выпила на бегу только одну, и мне хочется кому-нибудь отгрызть башку.
— Прекрасно, именно в таком настроении ты мне там и понадобишься.
— Что я должна делать?
— Я собираюсь побеседовать с одной женщиной. Думаю, что она окажется очень красивой женщиной. Полагаю также, что она постарается пустить в ход секс, шарм и все лукавство, на какое она способна.
— Ладно, если она со мной будет лукавить, я попросту дам ей в морду, — заявила Берта.
— Вот по этому поводу я как раз хочу тебя предупредить, Берта. Желательно, чтобы ты держалась в сторонке и, так сказать, на линию огня не выходила. Просто сиди и наблюдай. А если ты придешь к выводу, что она врет и пытается использовать свою сексуальную привлекательность, чтобы подсластить ложь, вот тогда приступай к работе. А если она, по твоему мнению, будет говорить правду, тогда просто продолжай присутствовать в роли свидетеля.
— Ладно, — сказала Берта.
— Давай скорее с этим разделаемся. Ужасно хочется дорваться до яичницы, жареной картошки, полдюжины сосисок и полного кофейника.
— Прекрасно, только еще раз напоминаю, держись в тени, пока не придешь к определенным выводам.
Мы поднялись на лифте, и я позвонил в квартиру Паулины Гарсон.
Только после третьего звонка сонный голос спросил:
— Да-да, что такое?
— По очень важному делу. Мы должны немедленно с вами увидеться.
— Кто вы такие?
— Я — Дональд Лэм, следователь, который…
— О, ну как же! Мэрилин мне о вас рассказывала.
Она говорила, что вы очень милый человек. Так что же вы хотите, мистер Лэм?
— Просто хочу с вами поговорить, причем немедленно.
— Понимаете, я не одета и дома у меня не убрано.
— Я могу обождать несколько минут, но не более.
Дело не ждет.
— Хорошо, — сказала она. — Пять минут.
Мы прождали в коридоре у двери семь минут. Берта то и дело поглядывала на свои усеянные бриллиантами часики и сверлила меня глазами, твердыми, как бриллианты на ее запястье.
Молодая женщина, открывшая нам дверь, была облачена в халат с боковыми разрезами на молниях. На ней были чулки и туфли, волосы старательно расчесаны, тени на веки положены в меру, а рот тщательно подведен помадой.
Глядя в мою сторону и помахивая длинными ресницами, она сказала:
— Доброе утро, мистер Лэм! Сожалею, что я… А это кто?
— Берта Кул, моя коллега. А это Паулина Гарсон, Берта.
— Заходите, — пригласила Паулина.
Берта хмыкнула.
Следуя моим инструкциям, она забилась в угол комнаты и постаралась быть максимально неприметной. Паулина села на стул, а мне указала на легкое креслице, обитое цветастым материалом. Утренний свет, просачивавшийся сквозь тонкие розовые портьеры, смягчал ее черты, молодил лицо. Она смахивала на наивную, розовощекую девчушку.
Она тщательно разложила складки халата на коленях, так что через секунду халат соскользнул с шелковой поверхности чулок, открывая изрядную часть ноги выше колена.
— Очень хорошо, Дональд, — сказала она. — У меня такое ощущение, как будто я вас давно знаю, честное слово. Мэрилин считает вас Чудесным человеком. Так что же случилось?
— Давайте вернемся к ночи четвертого числа.
— Четвертое, четвертое, — стала она припоминать, нахмурившись, и вдруг расхохоталась низким, горловым смехом. — Ой, Дональд, ну не сильна я по части воспоминаний о моих прошедших вечерах, а дневника я не веду!
— Эту ночь вам, должно быть, не трудно вспомнить, потому что вы встретились с человеком по имени Бакстер С. Джиллет из Санта-Аны.
— Неужели? — кокетливо спросила она, демонстрируя ямочки на щеках.
— Безусловно.
— И что же произошло дальше?
— Дальше вы пошли с ним ужинать, при этом с вами еще кто-то был, вероятно, вы были вчетвером. Есть предположение, что вы потанцевали, выпили, и на этом Джиллет хотел все закончить — и ужин, и знакомство — и уехать домой. Но вот тут-то и начался криминал.
— Боже правый, Дональд, вы говорите о каких-то совершенно незнакомых мне вещах. Кто он такой, этот Бакстер Джиллет, про которого вы толкуете?
— Точной последовательности событий я не знаю, но знаю, что Джиллету подмешали снотворное и отвезли в мотель «Голубые небеса», неподалеку от Санта-Моники.
Затем кто-то отвез и вас в тот же мотель. Вы вошли в номер к Джиллету, разделись, легли к нему в постель и…
Она с негодованием вскинула голову.
— Я разделась в комнате, где находился незнакомый мужчина?!
Наши глаза встретились.
— Да, вы разделись в комнате, где был незнакомый мужчина.
Она с достоинством выпрямилась и запахнула халат на коленях.
— Дональд, я считала вас джентльменом, но вы меня разочаровали. Вы предъявили мне беспочвенное и оскорбительное обвинение. Боюсь, что мне придется попросить вас покинуть мой дом.
— Вы были связаны с Жанеттой Лэтти, не знаю уж, до какой степени. При ее содействии вы встречались с мужчинами.
— Разве это преступление?
— В зависимости от обстоятельств.
— Если вы пытаетесь пришить мне какое-то дело, то вам еще придется это доказать.
— А когда сюда приехала Мэрилин Чилан, ваша знакомая по Солт-Лейк-Сити, вы ей тоже устроили пару свиданий. Но скоро оказалось, что Мэрилин по своим взглядам не годится для этого занятия и действует строго по правилам, которые ей выдали в напечатанном виде. Хотя правила эти — чистейшее очковтирательство, респектабельная ширма для делишек, которыми занималась Лэтти.