Да, пожалуй, это ее единственный шанс.
Только бы разыскать ключи от машины. И только бы не прозевать отлив...
Приободрившись, она вскочила на ноги.
Куинн тут же поднял голову.
— Куда-нибудь собралась?
— Вчера ты говорил, что хочешь освободить дом от лишних вещей... Я подумала... раз уж мне нужно чем-то занять время, пойду разберу одежду и что там еще осталось у меня в комнате. Разложу все по мешкам, чтобы отдать какой-нибудь благотворительной организации... — И как можно более непринужденно спросила: — Ты не мог бы прикинуть, сколько тебе еще понадобится времени?
— Сегодня я вряд ли кончу. Мне хотелось бы пересмотреть все это, а еще надо разобрать сейф и разыскать брошь, которую Генри хотел отдать тебе. — Приподняв бровь, он добавил: — Ты не очень будешь расстроена, если мы еще одну ночь проведем здесь?
В сущности, это было то, что надо. Если ей удастся благополучно выбраться отсюда, у нее будет больше времени.
— Нет, ничего. — Это прозвучало как-то слишком радостно, и Элизабет прикусила губу. С напускным смирением она добавила: — Что толку расстраиваться, если ничего не можешь изменить. — И чтобы окончательно отвести подозрения, предложила: — Загляну в морозильник. Тебе чего хотелось бы на ужин?
— Пожалуй, ничего. Приготовь мне сюрприз.
Если ей повезет, именно так и будет.
Жакет, в котором она ходила накануне, лежал на стуле. Если взять его, можно навлечь подозрения... Обойдется.
Она была уже у двери, когда он сказал:
— Сперва подойди, поцелуй меня.
Слегка растрепанный, с вихром на макушке, он казался по-мальчишески уязвимым.
Элизабет вдруг представила его ребенком: юный, ранимый, отчаянно жаждущий любви, потерявший мать, отвергнутый отцом...
Счастье, что тетя и дядя полюбили его, однако былой опыт наверняка оставил рубцы.
Она подошла к столу, наклонилась и поцеловала его в щеку, испытывая при этом почти материнскую нежность.
— Я надеялся, что ты поцелуешь меня как следует, — пожаловался он, когда она выпрямилась.
Она снова наклонилась и поцеловала его в губы, жесткие, спокойные.
— Так-то лучше, — пробормотал он и вдруг неожиданным движением посадил ее себе на колено и поцеловал, глубоко и страстно, до головокружения.
С неимоверным усилием Элизабет оторвалась, в глазах стоял туман. Сладка приманка... но, если клюнуть, очень скоро станет горько.
Он потянулся, чтобы еще раз поцеловать ее, но она прикрыла ему рот ладонью.
— Нам обоим есть чем заняться, — прохрипела она. — Если так продолжать, мы никогда не доберемся до Лондона.
— Я и не подозревал, на какой премудрой женщине женился, — вздохнул он и отпустил ее.
Стараясь не шататься, она неспешно пошла к двери, чувствуя его взгляд, прикованный к ее спине.
Оказавшись в безопасности, Элизабет первым делом кинулась в комнату Куинна. Оливковая куртка и свитер, в которых он приехал, были перекинуты через спинку стула. Она порылась в карманах. Нет, не зря все-таки он считал ее воровкой. Кошелек, права, расческа, перочинный ножик, сложенный носовой платок. Она уже теряла надежду, когда пальцы нащупали связку ключей, однако радость быстро померкла — ключи оказались от дома.
Куда же он дел ключи от машины?
Без особой надежды она порылась в его чемодане. Беглый осмотр комнаты тоже ничего не дал.
Наверняка ключи от машины лежат у него в кармане брюк. Оставалось одно: отправляться пешком.
А потом?
Поезд? Или у кого-нибудь найдется машина напрокат? В обоих случаях уйдет время... А он, как только поймет, что ее нет, помчится следом. Если коса не успеет уйти под воду.
Значит, надо молиться, чтобы он не успел проскочить до прилива. Она боялась даже подумать, что ей грозит в противном случае... Если только... Дженни Хиккс!
Когда она жила в Солтмарше, Дженни была библиотекаршей и они подружились. Родители Дженни держали маленький полупансион недалеко от побережья.
Конечно, с тех пор прошло больше пяти лет, но они были коренными жителями Солтмарша и вряд ли куда-нибудь переехали.
Куинн их наверняка не знает. У них можно пересидеть какое-то время, пока он точно не уедет. А потом добраться до Лондона или какого-нибудь другого большого города, а там легко исчезнуть. У нее при себе деньги и кредитки...
Времени на размышления не оставалось. Элизабет спустилась вниз и взяла сумку. Чемоданчик лучше оставить: без него легче передвигаться, а если Куинн пройдет через холл, это поможет отвести подозрения.
Петли тяжелой двери чуть скрипнули, когда она ее открыла. Элизабет затаила дыхание. В кабинете было тихо, и, облегченно вздохнув, она прикрыла дверь за собой.
На улице ее окутал туман, режущий холодный воздух ворвался в легкие. Элизабет задрожала. Если идти быстро, будет не так холодно, подбодрила она себя.
Машина стояла у гаражей, там, где ее оставил Куинн. Элизабет со вздохом прошла мимо, по мощеному спуску, радуясь, что кабинет находится на другой стороне дома.
Но даже если бы Куинн смог выглянуть в окно с этой стороны, он вряд ли увидел бы ее. Туман оказался намного гуще, чем Элизабет себе представляла. Дойдя до берега, она обернулась. В белесом тумане дом казался темной бесформенной массой.
Где-то невдалеке крикнула птица, ей пронзительным мяуканьем ответила чайка.
Лязгая зубами, промерзшая до костей, Элизабет двигалась вперед. В какой-то полумиле, там, на суше, приглушенные ползущей серой пеленой городские огни обещали тепло и убежище.
Слава богу, она надела туфли без каблуков. Элизабет следила за рядом тонких белых жердей, отмечавших края косы, и старалась продвигаться как можно быстрее, сменяя ходьбу на бег, и ее мысли бежали следом.
Возвращаться в Кентль-коттедж нельзя — Куинн наверняка установит за ним слежку. Но там нет ничего такого, что ей было бы жаль бросить. По крайней мере на время...
Что-то кольнуло в боку, и она остановилась, чтобы отдышаться, затем снова рванулась вперед.
При первой же возможности надо будет позвонить в Австралию и спросить Эмили Хендерсон, как быть с ключами, и найти, кто бы присмотрел за коттеджем...
Тяжелее будет с Ричардом. Что она ему скажет? Все в подробностях? Нет, надо будет как можно скорее написать ему и просто сообщить, что помолвка расторгнута. Трусость, конечно, но она ни за что не решилась бы встретиться с ним лично. Да и Куинн наверняка поджидал бы ее... где-нибудь... за углом.
Коса, вроде совсем не длинная в ясный летний день, теперь казалась бесконечной. Руки и ноги у Элизабет совсем онемели, хотя она изо всех сил старалась идти быстро.