И еще видимость, что ли, резко снизилась? Элизабет вдруг с ужасом поняла, что уже какое-то время не видит белых жердей, окаймлявших косу. Пропали и городские огни.
Плотный туман, стеной надвигавшийся с моря, бесшумно, вкрадчиво, как одеяло, приглушал звуки и застилал все вокруг.
Элизабет едва сдерживала нарастающую панику, стараясь привести мысли в порядок. Единственное, что ей оставалось, — идти дальше. Суша не могла быть очень далеко. Когда коса кончится и море останется позади, видимость наверняка улучшится.
Передвигаясь короткими шажками, как слепая, вытянув перед собой руки, она осторожно шла вперед.
Так продолжалось с минуту. Вдруг она поняла что под ногами у нее не покрытая бетоном коса, а податливый влажный песок.
Элизабет резко остановилась. Туфли набухли и отяжелели. Она попыталась осмыслить это обстоятельство, как вдруг заметила, что у щиколоток образовался маленький ледяной водоворот, вымывающий песок у нее из-под ног.
Она взмахнула руками, чтобы удержать равновесие, и почувствовала, как лямка сумки соскользнула с плеча. Уже ничего не видя в густой белесой мгле, она нагнулась и начала на ощупь отыскивать сумку, когда новая волна захлестнула ей руки по локоть и чуть не сбила с ног.
Элизабет выпрямилась. Может, попробовать вернуться? Она сделала шаг и погрузилась еще глубже.
Окончательно растерявшись, она вновь остановилась. Однако разум подсказывал, что время не терпит: приливы на этом плоском побережье бывали стремительны.
Эта мысль ударила ее как током. В отчаянии она сделала несколько шагов и застыла от еще более страшной мысли: зыбучие пески. Местная легенда гласила, что во времена королевы Виктории они поглотили неосторожного всадника вместе с конем. Сердце заколотилось тяжело и медленно.
О боже, что же ей теперь делать?
— Джо! — Приглушенный оклик, будто эхо, отскакивал от стены тумана.
Элизабет попыталась откликнуться, но из груди вырвался только сиплый стон.
— Джо! — На этот раз голос Куинна звучал ближе, и она увидела сквозь серую гущу тусклый свет ручного фонаря.
— Я здесь! Сошла с косы. — Она уже не скрывала отчаяния.
— Стой там. Не двигайся с места и начинай считать. Раз, два...
Туман застилал глаза и глушил звуки, невозможно было определить, близко ли Куинн, а вода уже лизала ей голени.
Уставившись на движущееся розовато-оранжевое пятно, она считала: три, четыре... На цифре пятнадцать фонарь погас.
— Куинн!
На вырвавшийся у нее испуганный крик донеслось успокаивающее:
— Все в порядке, я здесь.
Через пару секунд темный силуэт выплыл из тумана и оказался рядом с ней.
— Дай руку. — Он повел ее с поразительной уверенностью, и, сделав несколько шагов, она почувствовала под ногами бетонное покрытие косы. — Возьми меня под руку.
Она послушно вцепилась в его руку и краем глаза заметила, как ярко вспыхнул еще один фонарь.
Розоватый свет озарил пелену тумана, на мгновенье выхватив белую жердь и засверкав на темной ряби воды.
Подняв одной рукой над головой фонарь, а другой крепко обхватив Элизабет за талию, Куинн сказал:
— Прилив наступает стремительно, надо торопиться.
Он говорил спокойно, но в голосе слышалось скрытое напряжение. Тело Элизабет промерзло, ноги онемели. Она старалась изо всех сил, но вода уже плескалась у колен и поднималась выше.
Она споткнулась, но Куинн, пробормотав что-то вполголоса, потащил ее вперед. Он держал ее почти на весу, когда неожиданно идти стало легче. Элизабет словно обрела второе дыхание, заставляя непослушные ноги шагать. Еще несколько ярдов, и они дошли до конца косы, шлепая по мелководью.
Когда они выбрались на смешанный с галькой песок за отметкой высшей точки прилива, у нее подкосились ноги и она села.
Куинн положил фонарь на песок, снял с себя куртку и свитер и, поставив Элизабет на ноги, натянул на нее свитер и застегнул куртку.
Одежда еще сохраняла его тепло, и жуткое оцепенение тут же начало отпускать.
— Пошли, пока не наступило переохлаждение, — бодро проговорил Куинн. Он не успел договорить, как фонарь затрещал и погас.
— У тебя есть запасной? — Ее удивило, как спокойно звучал у нее голос.
— Нет, но отсюда доберемся. Уже скоро будет дорога. — Он обхватил ее рукой и повел во мрак.
Почти ничего не видя на расстоянии собственной руки, Элизабет не могла понять, чутье или простая уверенность позволяла ему так легко двигаться.
Когда отмель осталась позади и лежавшую за ее пределами плотную, в рытвинах почву сменил асфальт, Куинн вздохнул с облегчением:
— Теперь недалеко. Еще немного, и мы должны увидеть окна постоялого двора.
Подтверждение пришло через пару минут, а еще немного спустя он открывал дверь «Кораблика» и подталкивал ее в комнату отдыха, где весело пылал огонь в камине.
За стойкой хозяин протирал стаканы. Он удивленно вскинул на них глаза.
— Не ожидал клиентов в такой день. — Потом глянул на промокшего Куинна, еле державшуюся на ногах Элизабет и воскликнул: — Похоже, вам досталось! Что-нибудь принести?
— Кофе.
Хозяин молча удалился.
Куинн подвел Элизабет к креслу у камина, стащил с нее размокшие туфли и начал растирать ледяные ступни. От ее мокрой одежды шел пар.
Легкое позвякивание чашек сообщило о приближении кофе. Пышногрудая женщина с мягкими каштановыми волосами и моложавым лицом поставила поднос на ближайший столик.
— Я приготовила полный кофейник. Муж говорит, у вас какое-то несчастье?
Куинн вложил кружку в онемевшие пальцы Элизабет и начал разливать кофе.
— Мы с женой отправились на косу, но тут сгустился туман, и мы заблудились. Нас чуть не накрыл прилив.
Хозяйка сочувственно поцокала языком.
— В наших краях прилив наступает очень быстро. Просто чудо, что никто не утонул. Вы, наверно, живете в большом доме?
— Да.
— Ну, сегодня вы туда уже не доберетесь. Приготовить вам горячую ванну и комнату?
— Да, пожалуйста.
— В третьем номере есть отдельная ванная. Я сбегаю наверх и разожгу огонь. Конечно, у нас центральное отопление, но камин веселее. — Она взглянула на белое как мел лицо Элизабет. — У вас совершенно изможденный вид. Может, вам помочь?..
— Спасибо, я справлюсь.
Хозяйка вновь обратилась к Куинну: