– А что у нас на обед? – сильно потянулась, прогнувшись в спине, Лара.
– Я лагман сварила и котлет на пару сделала. А на гарнир – овощи в томатном соусе.
– Ух ты! Лагман, овощи… Я и не помню, когда последний раз домашним обедом питалась! – грустно протянула Лара. – Сейчас я умоюсь и буду есть все подряд, пока не лопну!
– А на завтрак нам тетя Дина овсяную кашу варила! – похвастала Машка матери.
– И что? Ты ела кашу? – недоверчиво уставилась она на нее.
– Ну да… Она же вкусная! Очень вкусная, мамочка!
– О господи… – быстро и благодарно глянула на Дилю Лара улыбнувшись. – Прямо чудеса в решете…
Машкины «чудеса», однако, на этом вовсе не кончились, и Ларе пришлось радостно удивиться еще несколько раз, пока они все дружно на кухне обедали. А уж чопорное Машкино «спасибо, тетя Дина» при выходе из-за стола вообще повергло ее в шок, и она долго смотрела дочери вслед.
– Слушай, да ты, оказывается, настоящая профессиональная воспитательница! Тебя не Мэри Поппинс зовут, случайно? Такое с моим маленьким Жириновским сотворить…
– Ты не называй ее больше Жириновским, Лар… Она обижается. А сотворила все это с Машей вовсе не я, это Алишер с ней занимался.
– Да я уж вижу, что она без твоего Алишера больше и шагу не ступит…
Явственно прозвучала, как показалось Диле, ревнивая нотка в Ларином голосе, и она поняла это по-своему, соскочила с места, проговорила торопливо:
– Ну что ж, нам пора уходить… У меня уже и вещи собраны. Так я утром в офис приду, как обычно?
– Да погоди… – задумчиво протянула Лара. – Погоди ты со своей работой…
– Почему? – испуганно повернулась к ней Диля.
– Слушай, Дин… А поживи у меня, а?
– То есть как это – поживи? – помолчав, осторожно переспросила Диля. – Я не поняла…
– Ой, да что тут понимать? Будем считать, что я тебя на работу нанимаю. Этой… Домоправительницей. Будешь фрекен Бок и Мэри Поппинс в одном лице.
– Нет, но я же не могу…
– А ты не торопись с отказом, Дина! Дай себе подумать. И мне тоже дай опомниться, мне же эта мысль спонтанно в голову пришла, от сытости и приятных воспитательных впечатлений. Давай вместе будем рассуждать… Вот что ты теряешь, если согласишься?
– Но я же… я же не умею! Какая из меня домоправительница? Да и нянька… Я Машенькой и не занималась особо, это все Алишер! Просто дети подружились, а Машке твоей, видимо, раньше обыкновенной теплоты и внимания не хватало, ну и… Ой, прости, я кажется, что-то не то сказала!
– Да все ты правильно говоришь, к сожалению… – тяжело вздохнула Лара, грустно покачав головой. – Именно теплоты ей от нас и не хватает. Мы с мужем только тем и занимались последнее время, что отношения выясняли. Он, знаешь, вбил себе в голову такую чушь, что и повторить стыдно.
– Да. Я знаю, Лар. Он мне про это рассказал в случайном порыве откровенности.
– Да-а-а? – удивленно взлетели вверх Ларины аккуратные бровки. – Пожаловался на меня, на коварную собственницу, что я колдовской приворот сделала?
– А… ты не делала? – осторожно переспросила Диля, глянув на нее исподлобья.
Лара посмотрела на нее так, будто сердитой молнией насквозь пробила. Потом прикрыла глаза, опустила вниз плечи, всем своим видом показывая, как она устала от всей этой глупости. Так и не открыв глаз, проговорила сухо:
– Я что, и впрямь на идиотку похожа? Произвожу впечатление озабоченной мужиками истерички? Или ты считаешь, что мне больше делать нечего, как бегать по колдунам и при воротами заниматься?
– Но Гриша сказал, что он сам ходил… И тебя по фотографии узнали…
Лара открыла глаза, улыбнулась, уставилась на Дилю насмешливо:
– Да знаешь, мне по фигу, кого они там на фотографии узнали! Главное, Сволота Антоновна своего добилась, развела нас. Это я свекровь свою так называю – Сволота Антоновна. А вообще-то она в миру – Софья Антоновна. Милейшая женщина, только невестку свою не любит. Да и никакую другую не полюбит, потому что ни одна ее сына по-настоящему не будет достойна. Ситуация обыденная, можно сказать, рядовая, как сама понимаешь.
– А ты его на самом деле любила? Гришу?
– Да. Любила. И он меня любил. Все у нас хорошо, можно сказать, сверхидеально было. Мы как две детали одного механизма друг другу подошли, в точности до миллиметра. Хоть и разные совсем. Наверное, счастливая фишка как раз в том и была, что мы слишком разные. Как награда за то, что две разности так удачно сложились.
Она хмыкнула, горько улыбнулась и замолчала грустно. Постепенно улыбка ее будто поплыла по лицу, глаза затуманились памятью, и она снова заговорила, медленно, со сладкой болью растягивая слова:
– Он вокруг меня носился, как заполошная скворчиха над гнездом с яйцами… Ничего вокруг себя не видел. Когда я беременная Машкой ходила, старался даже на работе около меня сидеть… Сёма, помню, ржал над нами в голос: говорил, что наш ребенок ошибся адресом – надо было ему в Гришкином животе расти. А когда Машка родилась, там уж вообще, по словам Сволоты Антоновны, полный беспредел начался! В том смысле, что ей как матери совсем уж крохи сыновнего внимания перепадать стали. Он ей втолковывает, что люблю, мол, мамочка, свою жену, а она ему – что ненормально все это… Почему, почему ненормально-то? Вот и пойди докажи ей!
– Так она просто ревновала, наверное!
– Это и понятно, что ревновала. Ко всему, помню, придиралась. Даже к тому, что я с Гришки как жена больших заработков не требую. По ее понятиям, я должна была скалкой его по башке бить за маленькую зарплату.
– Так наоборот вроде должно быть! – поддакнула Ларе Диля, пожав плечами. – Она же радоваться должна была тому, что не требуешь!
– Ну да. А мне и в голову такое не приходило – с Гришки чего-то там требовать. А денег нам и моих хватало – Сёма мне очень хорошо платит. Вернее, папа его. Фирму-то я держу на плаву, он же понимает…
– Ты думаешь… она все это подстроила? Сволота твоя? Ну… с магом этим?
– Не знаю я, Дин. Главное, Гришка во все это поверил. Развелись, разбежались, теперь живем оба как бог на душу положит. Я одна, и он один. Только Сволота Антоновна и счастлива.
– Да уж, ситуация… – задумчиво протянула Диля.
– Ну вот! Поэтому и говорю – оставайся! Знаешь, как тяжело одной сюда каждый вечер возвращаться? И Машка мои настроения чувствует, психует по-своему, по-детски. Наверное, она одна тоже жить не умеет. Смотри, как к твоему мальчику привязалась! Вот и будем все вместе жить…
– Но я правда не могу, Лар! – жалобно прижав руки к груди, виновато проговорила Диля. – У меня же свои проблемы!
– А какие у тебя проблемы?
– Понимаешь, мне же официальный договор о трудоустройстве нужен, чтоб срок пребывания в миграционной службе хотя бы до года продлили…