Феликс решил рискнуть. Дал необходимые указания прорабу и уехал. Две недели в речном круизе… Это меньшее зло, чем, например, торчать под жарким солнцем где-нибудь в Анталье… И никаких аэропортов и курортных искательниц приключений. Равно как и заносчивых пьяных иностранцев… Они, по разумению Феликса, были еще хуже отечественных алкашей – с теми хоть договориться как-то можно.
И конечно, нарвался на эту Альбину. И как получилось, что их посадили рядом?..
Альбина позиционировала себя как интеллектуалку, эмансипе, натуру тонкую и одухотворенную. Вела блог и постоянно, чуть не каждый день, выкладывала свои впечатления и мысли на всеобщее обозрение в виртуальных сетях. Своего рода душевный эксгибиционизм, эти блоги. Ну какой, какой, скажите, нормальный человек станет вещать на публику свои мысли и чувства? Ладно, есть в виртуальных сетях пара приличных, адекватно реагирующих людей, единомышленников… Они почитают чужие дневники, отзовутся, напишут дельный комментарий. Но остальные?! Идиоты, бездельники, злобные тролли, затаившиеся в своих норах. Ради этих дураков выворачивать свою душу наизнанку? Зачем? Зачем тратить на подобную фигню время… Ладно бы Альбина на основе этих блогов книгу какую писала или статьи строчила в журналы – так нет, она это делала просто так!
Притащила ноутбук и сюда, на корабль. В столовую! Прицепилась с какими-то идиотскими вопросами к нему, к Феликсу. Ее дети, мальчишки, уже довольно взрослые, откровенно изнывали от тоски на этом корабле… Их бы в аквапарк, на аттракционы, на дискотеку!
Альбина сразу, с первого мгновения, как они только оказались за одним столом, прочухала, что он – холостой и свободный. Начала атаку… А в дневнике своем написала (тем же днем) какое-то тупое лирическое эссе о природе и погоде. Лицемерка.
Феликс тоже прибыл сюда с ноутбуком, с возможностью выхода в виртульные сети. Надо же за котировками следить… Разумеется, он полез в блоги, нашел тот, который принадлежал Альбине, прочитал последние записи. Лицемерка, трижды лицемерка… Изнывает без мужика, а пишет какую-то лирику о березках и смысле жизни!
И ведь сама, сама себе не может признаться в том, чего на самом деле хочет.
У Феликса имелось наготове несколько вариантов, как избавиться от Альбины. Во-первых, просто договориться с администраторшей и попросить пересадить его за другой столик. Во-вторых, можно было послать Альбину куда подальше… да, а потом сидеть с ней две недели рядом?! Этак она в его чашку плюнет чего доброго. Из чувства оскорбленного женского достоинства. Впрочем, первый вариант легко совместить со вторым. Послать Альбину и сесть за другой стол. Но и там могла оказаться какая-нибудь одинокая дама, не дай бог…
Имелся и третий вариант – закадрить для вида какую-нибудь девицу. Альбина бы сразу присмирела.
Да вот эту, например, что сидит напротив и витает в облаках. Как она представилась? А, Лара…
Вот уж Ларе точно было все до лампочки. Она ничего не замечала, ничьих имен не запомнила и все время смотрела в окно.
За ужином Лара вдруг уставилась и на него, но смотрела так, не угрожающе… Просто разглядывала. Феликс привык – его иногда начинали разглядывать, словно диковинное насекомое. Причиной тому была его не совсем обычная внешность.
Хотя и Лара эта выглядела весьма экзотично. Худая, бледная, вся в черном, с черными длинными прямыми волосами, на вид – гладкими и тяжелыми, словно конская грива. Челка почти до глаз, а сами глаза – светло-серые, черным подведенные чуть ли не до висков, а-ля Нефертити… Кстати, в первый момент Феликсу ее глаза показались черными, и лишь потом он заметил, что это не так…
Лара эта напоминала инопланетянку. Странная, дикая внешность. Из этих, из готов, что ли?..
Хотя не так уж и молода. Вернее – молодая, но не юная. Лет двадцати восьми – тридцати?..
Феликс решил приударить за Ларой, для вида. После ужина вышел за ней…
Некоторое время наблюдал издали, потом Лара перегнулась через перила… Это был удобный момент для сближения. «Ах, осторожней, вы упадете…» и т. д. и т. п.
Но Лара огорошила его своим предположением, что он муж Альбины и отец этих двух мальчиков.
Странная девица. Сумасшедшая? Хотя нет, не похоже. Желание брать Лару в фиктивные подружки поостыло…
Этим утром Феликс постарался встать пораньше, чтобы хотя бы за завтраком ни с кем не столкнуться. И на тебе – Лара тут… Хотя именно ее, кажется, нечего опасаться. Лара – не из охотниц.
И вот она сидела у окна, вся освещенная солнцем, и рассеяно мешала ложкой в чашке… Белое-белое лицо, черные-черные волосы. На свету зрачки ее сузились, глаза тоже казались белыми…
Из рукавов черной водолазки выглядывали узкие запястья, тонкие и хрупкие. Ни колец, ни браслетов. Печальное, странное, холодное создание. Очень красивое. Изысканно-изящное…
Феликс опустил голову, почувствовав приступ досады и раздражения. Он злился не на Лару, нет. Он злился сейчас на себя. За то, что Лара на самом деле ему нравилась. Ладно, она не охотница. Но она дала повод вспомнить, что охотник – он.
Девушка допила кофе, скомкала в пальцах салфетку и ушла, на прощание бросила равнодушно-невнятно: «Приятного аппетита».
А через пять минут явились соседи – Никита Андреевич и Лидия Савельевна, чета пенсионеров. Кстати, вполне приличные, деликатные люди. Прибежали мальчишки, отпрыски Альбины – Гоша и Петя. Молчаливые и тоже неназойливые, изнывающие от вселенской тоски. И вот она, Альбина… выплыла из дверей, встала посреди ресторана и жадно оглядела зал. Нашла в толпе взглядом Феликса и сладко улыбнулась.
«Да пошла ты…» – с тоской подумал Феликс и выскочил из-за стола, так и не доев свои круассаны с маслом.
– Доброе утро! Уже позавтракали? Какой вы быстрый… – обратилась Альбина к Феликсу, когда тот пробегал мимо нее.
– Доброе… Ну, что сказать… Кто рано встает, тому бог подает!
– Верно, верно… – стараясь скрыть разочарование, вздохнула Альбина.
Теплоход плыл сейчас по Угличскому водохранилищу.
Широта, простор. Синее небо сливалось с синей водой, солнце отражалось в волнах серебристой рябью, а вдоль борта с криками летели чайки… Было и холодно и жарко одновременно. Было и плохо и хорошо – тоже одновременно. И, самое главное, Феликс решительно не знал, что со всей этой окружающей красотой делать. И что ему самому делать сейчас – плакать или смеяться?
И главное, где-то здесь бродит Лара, тоже слишком красивая для него…
Поэтому Феликс, не мудрствуя лукаво, вернулся в свою каюту и снова лег спать.
…Он проснулся от того, что в дверь постучала горничная – уборка кают.
Феликс вскочил и, сонный, несчастный, злой, перебрался на палубу. И уже осознанно стал бегать по всему кораблю, выискивая Лару. В надежде, что вот он увидит ее сейчас, заметит в ней какой-нибудь недостаток или она сама ляпнет опять какую-нибудь глупость – и тогда он наконец освободится от всяких мыслей о ней.