– Фо фам фроиффодит? – прошепелявил Василий. – Фочефу фы фак фчимся?
– Ничего, все в порядке. Хочу скорее добраться до города. – Волновать и без того еле живого мужика мне не хотелось. – Лежи спокойно.
Мы снова вырвались на шоссе, и тут, к моему ужасу, преследователей стало вдвое больше.
Вторая машина, тот самый мини-вэн с простреленными покрышками, по дорогам не петляла, а мчалась нам наперерез по шоссе.
Теперь я старалась держаться посередине дорожного полотна, чтобы не дать обогнать нас и перекрыть мне дорогу, или, поравнявшись со мной, выдавить в кювет. Бандиты, ехавшие за нами, глупо толкались, петляли по дороге, мешая друг другу. Придурки! То ли у них у всех сотрясение мозга, то ли просто идиоты.
Я взглянула на приборную доску, начало третьего. Всего-то! Веселенькая выдалась ночка! Домчаться бы поскорее до города, а там надавлю на клаксон, перебужу всех.
Чем больше шуму, тем лучше. Глядишь, испугаются, отстанут. А потом пусть полиция с ними разбирается. С меня хватит! Твердо решила я.
Сзади происходило что-то странное.
Мини-вэн пошел на обгон своего приятеля, а тот всячески отжимал его назад. Тогда из мини-вэна высунулась рука с пистолетом, и раздался выстрел. В ответ первая машина поднатужилась и скинула мини-вэн с дороги.
Ну ни фига себе! Конкуренция в стане врага была нам на руку.
Задняя машина совсем распоясалась. Негодяи стали мигать мне фарами, а потом и вовсе начали сигналить.
– Фто? Фто флуфилось? – заволновался Вася.
– Ничего. Все отлично.
– Фафоня, фа, фафоня?
– Нет, никакой фафони. Успокойся.
Но он мне не поверил, ничего удивительного. Из попыток посмотреть в заднее стекло у бедняжки ничего не вышло. Мучимый неизвестностью миллионер стал стучать бутылкой по моему сиденью.
– Фо фам ф фонце фонцоф?
– Так, подрезала одного дебила, – соврала я.
Как ни странно, ответ его успокоил. Промямлив: «А-а», он опять улегся на сиденье.
Бандиты же, о чудо, стали потихоньку отставать.
Впереди замаячили огоньки Локарно. Ура! Кажется, оторвались! Мы влетели на тихие, спящие улицы, и я понемногу начала сбрасывать скорость. Города я совсем не знала, и где находится больница, понятия не имела. Наверное, лучше всего добраться до центра, а там можно будет у кого-нибудь спросить, может, попадется полицейский, или в каком-нибудь отеле.
Сбросив скорость до сорока километров, я пыталась вырулить по маленьким улочкам к центру, когда на перекрестке метрах в пятидесяти от меня вылетела машина. К счастью, я успела затормозить. Вот только мой пассажир чуть не слетел на пол. Машина тоже затормозила. Дверцы открылись, и из них высыпали мои итальянцы.
«Ну ничего себе встреча, – подумала я. – Может, они знают, где больница?»
Изобразив на лице улыбку полюбезнее, я стала вылезать из машины.
– Буэнос ночас, синьоры! – весело начала я незнамо на каком языке. – Scusi. – Я шла им навстречу, а они просто-таки побежали. Вот это темперамент! – Scusi, – еще раз повторила я, собираясь спросить, где тут госпиталь.
– Как вы? Что с Василием Никаноровичем? – на чистейшем русском языке кричал первый из бегущих, высокий, загорелый, чисто выбритый шатен с серыми глазами, в светлой рубашке без галстука и пиджака.
– Thanks, we fine, – по инерции ответила я по-английски.
Троица пронеслась мимо меня к машине. Инстинкт самосохранения вернул мне способность соображать.
– Стойте! Вы кто? – заорала я, бросаясь за ними.
Идиотка! Бросила в машине пистолет! Теперь мы для них легкая добыча.
Между тем, они уже с двух сторон распахнули дверцы машины и засунули туда свои головы.
Я всунулась в четвертую, на переднее пассажирское сиденье, схватила молоток, замахнулась и завизжала не своим голосом: «А ну вон отсюда, гады! Убью!» Они сразу шарахнулись врассыпную. Я нащупала в сумке пистолет и, вооруженная до зубов, вылезла за ними.
– Предупреждаю, подойдете к машине, убью!
На лицах растерянность сменилась испугом. Пусть только попробуют напасть!
Первым пришел в себя высокий.
– Юлия Павловна! Успокойтесь! Все в порядке, мы свои. Мы ваше прикрытие.
– Какое еще прикрытие? – злобно спросила я.
Василий лежал в машине ни жив ни мертв и только хлопал глазами.
– Нас Николай Степанович прислал.
– Какой еще Николай Степанович? – не успокаивалась я.
– Юль! – простонал Вася. – Это тот мой знакомый, который Мравинова ищет.
– Докажите.
– Как? – озадачился высокий.
– Не знаю, сами думайте.
– Ну давайте позвоним ему. – И он полез в карман.
– Без глупостей, – предупредила я. – Стреляю на поражение! – Откуда что берется, почему в моем мозгу всплывали такие фразы, я и сама толком не знала.
– Хорошо, – сказал он примирительно. – У вас есть мобильный?
– Да, – после секундного раздумья сказала я.
– Хорошо, пусть Василий Никанорович позвонит с вашего.
– Справишься?
– Фафлофую.
Не спуская глаз с подозрительной компании, я передала ему телефон и навострила уши.
– Афо? Эфо я. Фафилий. Фубы фыбили. Фа фут фрое фуфико фгофоряф, фто от фебя. Фяс. – Он оторвался от трубки. – Фак фас фофут?
– Меня Владимир Кириллович Собинов, а это Сергей Анатольевич и Игорь Дмитриевич.
Он показал на своих приятелей. Один был полноватый, невысокий, с жидковатыми кудрявыми волосами и голубыми глазами. Почему я решила, что он итальянец? Из-за загара? Удивлялась я себе. Второй, помоложе, лет сорока, с прямыми волосами, аккуратной стрижкой, милым, простым, улыбчивым лицом. Как только они перестали изображать пылких сеньоров, излишки темперамента куда-то исчезли, и теперь передо мной стояли обычные сдержанные мужчины, без всякого намека на южную эмоциональность.
Пока я разглядывала потенциальных друзей, находящихся еще под подозрением, Василию каким-то чудом удалось передать имена загадочному Николаю Степановичу.
– Фе фрафильно, – вернул он мне трубку.
Напряжение скатилось с меня, как большая океанская волна. Сразу задрожали руки. Оружие упало и звонко ударилось о мостовую. Я сползла на асфальт. Меня трясло.
– Ну-ну. Все в порядке. Сейчас поедем домой. Попьем чаю. Мы вас в обиду больше не дадим, – нежно усаживая меня в машину, говорил Владимир Кириллович.
Меня посадили на переднее сиденье, собрали инвентарь.
Сергей Анатольевич, кажется, это тот, который помоложе, и Игорь Дмитриевич вернулись в свою машину. Владимир Кириллович сел за руль нашей.