– Клиент, предложив мне более чем соблазнительный задаток и пообещав в случае успеха расследования сумму, в два раза большую, показал анонимные письма, которые приходили ему по почте.
Я встрепенулась, вспомнив письма, продемонстрированные Таечкой, но предпочла пока ничего не говорить о них.
– Письмо было вполне заурядное, и я бы на месте олигарха не придал ему значения. Мало ли сумасшедших получает удовольствие от того, что рассылает подобную корреспонденцию сильным мира сего? Но на Виктора Геннадьевича послание произвело неизгладимое впечатление. И я сразу понял – он чего-то боится. Причем очень сильно!
– Письмо при вас? Что в нем написано? – прервала я излияния Пташука. Кто знает, может быть, у Вити было много врагов и каждый из них решил сообщить ненавистному олигарху о своей антипатии в письменной форме.
Пташук поднялся из-за стола, прошел во вторую комнату и принес оттуда кейс. Раскрыв его, вынул тонкую папку и протянул мне.
– Вот копии всех посланий, – пояснил он. – К моменту нашего разговора Виктор Геннадьевич получил всего лишь одно и тотчас же решил подключить к делу частного детектива, а в течение последующих шести недель пришло еще несколько подобных цидулек. Причем содержание было всегда одно и то же.
Я рассмотрела фотокопии – так и есть, те самые послания, что показывала мне Таечка. «Староникольский союз» – вверху, дата «4 августа» – посередине, а под нею – перечеркнуты имя, отчество и фамилия олигарха.
– И что все это значит? – спросила я, отдавая листки Пташуку. – Только не говорите, что вы ни до чего не докопались!
Денис спрятал послания в кейс.
– Я сразу понял – клиент что-то утаивает от меня. Обычно в таких случаях я отказываюсь от ведения дела, но тут была особенная ситуация. Да и гонорар был обещан очень большой...
«Вот и причина, почему ты принялся за расследование!» – подумала я зло. Но не мне обвинять Пташука в корыстолюбии, я сама отдавала предпочтение предложениям, которые приносили максимальную прибыль. Проклятые деньги всегда нужны!
– Манера поведения, то, как клиент вел себя во время разговора, и в особенности его попытка уверить меня, что он понятия не имеет, что такое «Староникольский союз» и дата, четвертое августа, тотчас показались мне подозрительными, – заметил Пташук. – Я попытался все-таки получить от Максюты информацию, но он даже рассердился, заявив, что от меня требуется одно – узнать, кто является отправителем письма. И я принялся за работу...
– Что же вам удалось установить? – спросила я небрежно, стараясь, чтобы мой интерес не звучал слишком явно. – Поймали вы анонимщика или нет? Наверняка какая-нибудь брошенная Витей пассия. Но точно не я! Ведь меня он не покинул, да и случись такое, я бы не особенно переживала. Нас с ним связывал только секс!
От моих слов Пташук слегка покраснел, и я злорадно подумала, что, кажется, он неопытен в любовных делах. Кто бы мог подумать, господин частный детектив! А еще бороду себе для пущей солидности отпустил... Впрочем, оно и понятно – идеальный герой-любовник выглядит совершенно иначе, и уж точно не как Денис Александрович Пташук. Он больше похож на какого-нибудь… бухгалтера. Ну, или на не слишком расторопного частного детектива.
– Отлично, что вы мне сообщили! – не остался в долгу собеседник. – Тем более что я имел возможность убедиться в этом. Виктор Геннадьевич же согласился с тем, чтобы я установил слежку за ним самим – он был отчего-то уверен, что аноним, присылающий ему письма, ошивается где-то рядом и заявится убить его. При том мой клиент обронил странную фразу – он, мол, не сомневается, что если его и убьют, то именно четвертого августа. Дата, как я понял, играла для Виктора Геннадьевича важную роль.
Я удивленно уставилась на Пташука.
– В чем это вы имели возможность убедиться? В том, что мы с Витей были любовниками? Только не говорите, что вы, чертов извращенец, подсматривали за нами и делали снимки!
Шокированный Пташук уверил меня:
– Нет, что вы! Снимки я, конечно, делал, но не во время ваших встреч. И вообще, я трепетно отношусь к личной сфере моих клиентов. Мне требовалось засечь всех, кто имел контакт с Виктором Геннадьевичем, и так уж получилось, что вы имели с ним контакт чаще других...
– А что было в ночь убийства? Вы тоже подглядывали за нами в иллюминатор? – спросила я ехидно. – Не сделали ли фото, как кто-то перерезает горло олигарху?
В этот момент проснулась Таечка, изъявившая намерение подкрепиться. Наш разговор был временно прерван – Денис бросился выполнять желание дочки моего покойного любовника. Наконец, после того как Таечка получила свою порцию свежеприготовленного омлета с помидорами и кружку с горячим молоком (кофе она не пила, алкоголь тоже, а еще не курила – прямо ангел во плоти!), мы смогли вернуться к животрепещущей теме. Но прежде Денис с излишними, на мой взгляд, подробностями поведал Таечке о том, что я уже знала. Она, в отличие от меня, издевательские вопросы не задавала, а внимала всему, широко раскрыв глазки, охая и ахая. Такая слушательница, как я отметила, Пташуку нравилась – любому мужчине нужна женщина, не скрывающая, что считает его героем.
– Герой, вы настоящий герой, Денис Александрович! – выпалила Таечка, а Пташук, залившись краской, как старая дева, услышавшая слово «бедро», смущенно произнес:
– Да что вы, Таисия Викторовна... Это всего лишь моя работа. И вообще, называйте меня просто по имени...
– Тогда и вы меня! – заворковала Таечка.
Я же, возведя глаза к потолку, попросила Господа ниспослать на головы этих двух беззастенчиво флиртующих созданий громы и молнии. Нас едва не поджарили и не скормили свиньям, а они, идиоты, смеются и жеманятся, как на первом свидании!
– Итак, вы не ответили на мой вопрос, – прервала я их общение. – Вы следили за яхтой в ночь убийства, Пташук? Притаились с камерой где-нибудь на камбузе или в гальюне?
Мне удалось испортить романтическую обстановку, чему я была несказанно рада. Таечка тихо вздохнула и прильнула к кружке с молоком, а частный детектив пояснил:
– Нет, клиент не хотел, чтобы я сопровождал его. От меня требовалось следить за всеми, кто к нему приближается. И на яхте я, конечно же, не был. Тем более что в ту ночь, насколько я могу судить, на яхту поднимался всего один-единственный посторонний.
Я фыркнула, Таечка поперхнулась молоком, и мы обе в один голос выпалили:
– Что? Кто? Когда?
Пташук, который начинал меня бесить своими неторопливыми, я бы даже сказала, заторможенными манерами, так не сочетавшимися с профессией частного детектива, заговорил, сверившись со своими бумагами:
– Вот, прошу... Я занял стратегически важную позицию на берегу, откуда можно было отлично наблюдать за яхтой моего клиента. У меня имеется специальное оборудование, при помощи которого слежку можно вести и ночью. Итак, в ноль часов тридцать шесть минут к яхте пришвартовалась моторная лодка, на которой находился официант, доставивший деликатесы и шампанское. Вот, смотрите…