– Тогда все в полном порядке. Странное местечко этот Келль, и народец там необычный. Впрочем, долгая жизнь подле этой горушки хоть кого сделает странным... Если не возражаете, я поеду с вами до самого поворота на Баласу – это в нескольких милях отсюда.
– Чувствуй себя вполне спокойно, – сказал Закет. – А почему ты не моешь золото? Сейчас для этого самое что ни на есть подходящее время.
– Я прошлой зимой крепко застрял в горах, – принялся объяснять старик. – Вскоре у меня вышли все припасы. И потом, я стосковался по беседам с людьми. Лошадка моя и мул – прекрасные слушатели, но вот собеседники никудышные, а волки так быстро бегают, что и с ними разговора не получается. – Старик поглядел на волчицу и ко всеобщему изумлению обратился к ней на ее языке: – Здорова ли ты, матушка?
Акцент его был ужасен, да и фраза выстроена не вполне правильно, но говорил он, без сомнения, по-волчьи.
– Потрясающе! – Волчица слегка оторопела, но ответила на традиционное приветствие: – Волчица всем довольна.
– Брат рад это слышать. А как случилось, что ты путешествуешь с двуногими?
– Сестра примкнула к ним некоторое время тому назад.
– А-а-а...
– А как удалось тебе овладеть языком волков? – спросил Гарион.
– Так ты его тоже понимаешь? – Старика это открытие отчего-то очень обрадовало. Он поудобнее уселся в седле и сказал: – Я почти всю жизнь свою провел поблизости от волков. А правила вежливости велят выучить язык ближайших соседей. – Старик ухмыльнулся. – Честно говоря, поначалу я ни черта не понимал – но если долго вслушиваться, начинаешь в конце концов кумекать, что к чему. Лет пять тому назад я целую зиму прожил в волчьем логове. Это здорово помогло.
– И они вот так запросто позволили тебе жить вместе с ними? – усомнился Закет.
– Звери довольно долго ко мне привыкали, – признался старик, – но я был им небесполезен, вот они и приняли меня.
– Небесполезен?
– В логове было тесновато, а у меня при себе инструменты. – Старик указал на переметную суму. – Я расширил пещеру, и волкам это пришлось по нраву. Ну, а позднее я приглядывал за щенками, пока старшие охотились. Чудные ребятки! Играли, словно котята. Позже я пытался поладить таким же манером с косолапым. Ничего из этого не вышло. Мишки – чересчур высокомерные создания. Предпочитают держаться особняком. А олени слишком легкомысленны, чтобы с ними дружить. Так что лично я предпочитаю волков.
Лошаденка у старика была не очень быстроногая, и вскоре их нагнали остальные путники.
– Ну как, посчастливилось? – спросил Шелк, кивая в сторону сумы с инструментами.
– Худо-бедно, – уклончиво отвечал седобородый.
– Прости меня, – извинился Шелк. – Я и не думал допытываться.
– Ничего, друг. Я сразу увидел, что ты парень честный.
Бархотка, услышав эти слова, презрительно фыркнула.
– Я ответил тебе по привычке, – продолжал золотоискатель. – Не слишком разумно рассказывать всем и каждому, сколько золота тебе довелось намыть.
– Вполне тебя понимаю.
– Я никогда не держу при себе много золота, когда спускаюсь на равнины, беру ровно столько, чтобы хватило закупить все необходимое. А остальное надежно прячу в горах.
– Зачем ты этим занимаешься? – спросил Дарник. – Ну, я имею в виду, почему ты всю жизнь посвятил поискам золота? Ты же все равно не сможешь потратить всего, что отыщешь. Тогда ради чего все это?
– Надо же чем-то заниматься, – пожал плечами старик. – Человек распускается, не имея дела в жизни. – Он вновь хитро ухмыльнулся. – И потом, когда находишь в ручье самородок, чувствуешь такое волнение... На золото просто приятно смотреть.
– В самом деле, – искренне согласился Шелк. Старый золотоискатель поглядел сперва на волчицу, потом на Бельгарата.
– По ее поведению можно заключить, что именно вы здесь главный, – отметил старик, обращаясь к волшебнику.
Бельгарат был несколько удивлен.
– Ему знаком волчий язык, – поспешил объяснить ему Гарион.
– Потрясающе! – Бельгарат, сам того не ведая, повторил то, что сказала волчица.
А старик продолжал:
– Я как раз собирался дать один совет этим двум юнцам, но, пожалуй, лучше мне поговорить об этом с вами.
– Со вниманием выслушаю.
– Далазийцы – народ странноватый, друг мой, и суеверия у них не вполне обычные. Было бы преувеличением сказать, что эти леса они считают священными, но все же относятся к ним очень почтительно. Я не советовал бы вам рубить здесь деревья – и пуще того, убить здесь кого-нибудь! – Старик указал на волчицу. – Она об этом знает. Вы, верно, уже заметили, что она здесь не охотится. Далазийцы не желают, чтобы лес этот был осквернен кровью. На вашем месте я бы это учел. Если вы оскорбите их верования, то можете чрезвычайно осложнить себе жизнь.
– Весьма благодарен за информацию, – ответил Бельгарат.
– Никогда не вредно передать другому то, что сам уже знаешь, – сказал старик. Потом поглядел вперед. – Здесь мы с вами и распрощаемся. Отсюда дорога сворачивает на Баласу. Приятно было с вами поболтать. – Он почтительно приподнял потрепанную шляпу, глядя на Польгару, потом взглянул на волчицу. – Удачи тебе, матушка, – сказал он и пришпорил свою лошаденку. Низкорослое животное припустилось рысью, и вскоре старик исчез за поворотом.
– Что за милый старик, – сказала Сенедра.
– К тому же весьма полезный, – добавила Польгара и, обращаясь к Бельгарату, сказала: – Лучше тебе предупредить дядюшку Бельдина, отец. Пусть оставит в покое кроликов и голубей – по крайней мере, пока мы едем через этот лес.
– Я про него совсем позабыл, – спохватился Бельгарат, – но тотчас же это сделаю.
Старый волшебник поднял лицо к небу и закрыл глаза.
– А этот старикашка и впрямь может разговаривать с волками? – спросил Шелк у Гариона.
– Он знает их язык, – ответил Гарион. – Говорит, правда, не слишком хорошо, но все понимает.
– И сестра уверена, что он понимает много лучше, чем говорит, – сказала вдруг волчица.
Гарион уставился на нее, пораженный: она поняла человеческую речь!