– Ну, не думаю, что тебе в действительности придется обращаться к помощи дяди-милиционера, чтобы узнать, как зовут девочку, которая тебе так понравилась! Ты, я уверена, и так ее имя знаешь. Ведь верно, Катюша?
Катя закашлялась, а потом произнесла:
– Но кто же является дядей Крюком? Как зовут монстра по жизни?
Леня, вытащив из нагрудного кармана школьной формы листок, развернул его и прочитал:
– Онойко Роман Андреевич. Родился в 1946 году. Проживает в Заволжске по следующему адресу: проспект Канатчиков, дом 39, квартира 11.
– Понятно, почему здесь, в нашем районе, дядю Крюка никто не знает, – протянула Оля. – Проспект Канатчиков находится в другой части Заволжска, недалеко от нефтеперерабатывающего завода.
– Но почему тогда Захар Филиппович называл его соседом? – спросила в волнении Катя, которая точно не могла сказать, почему ее сейчас так трясет – от того, что они наконец прояснили личность дяди Крюка, или от присутствия Лени.
– А по этому поводу мне вот что пришло в голову… – доложил тот. – Я все думал и думал и пришел к какому выводу. Соседом ведь можно быть, предположим, если живешь с человеком на одном этаже или в одном доме. Ну, или в одном микрорайоне, в конце концов. Так? Только дядя Крюк, он же Онойко Роман Андреевич, проживает далеко отсюда, в совершенно ином районе Заволжска. Значит, одно из двух – или завхоз был его соседом по даче, или их гаражи располагаются в одном и том же месте.
Катя с нежностью взглянула на Леню, чувствуя, что ее сердце готово выпрыгнуть из груди от счастья – он такой умный, догадливый. И он – ее друг…
– Какая из версий верна, нам предстоит выяснить, – продолжил он, – но прежде нам надо навестить товарища Онойко. Конечно, в гости к дяде Крюку мы не заявимся, а вот взглянуть на его дом стоит.
На проспекте Канатчиков юные детективы оказались вечером того же дня. Роман Андреевич Онойко обитал в пятиэтажном кирпичном доме. Катя сразу увидела знакомый красный «Запорожец», припаркованный около детской площадки.
Тут из подъезда вышел сам дядя Крюк – он уставился на малышей, игравшихся в песочнице, затем уселся за руль своего драндулета и покатил прочь.
– Неужели поехал новые убийства совершать? – спросила в ужасе Катя. Но Леня серьезным тоном возразил:
– Больше убийств не будет! Мы положим им конец! И вообще, предлагаю сейчас же обратиться в милицию…
– Никуда мы обращаться не будем! – перебила его Оля. – И вообще, это наше с Катей расследование, а не твое. Поэтому мы и принимаем решения. Или ты забыл, что обещал нам?
Из подъезда, заметно прихрамывая, появился светловолосый подросток, и Катя узнала в нем отпрыска дяди Крюка, о чем сразу сообщила друзьям. Оля тотчас заявила:
– У него наверняка имеются ключи от квартиры. Вот бы выкрасть их! А потом посмотреть, что дядя Крюк прячет в своей халупе. Катенька, давай, очаруй парня! Подойди, улыбнись пару раз, и он падет к твоим ногам!
Но Леня возразил, причем, как показалось Кате, как-то слишком бурно:
– О подобном не может быть и речи! Зачем Кате с ним возиться? Лучше я поговорю с ним.
Пока ребята спорили, во двор вошла компания из пяти или шести подростков, которыми верховодила девчонка. Завидев сына дяди Крюка, дети тотчас принялись задирать и оскорблять его.
– Эй ты, хромоногий урод, хочешь в морду получить? – орали они. – Ну, мы тебе сейчас устроим… Люсь, давай!
Девчонка подскочила к мальчику и резко ударила его в грудь. Тот повалился на песок. И тут на помощь поверженному пришел Леня, который в считаные секунды раскидал обидчиков. Те немедленно ретировались, увидев, что им не справиться со сверстником, знакомым с восточными единоборствами.
– Спасибо! – прошелестел, пытаясь подняться, сын дяди Крюка.
Леня протянул ему руку и помог встать на ноги.
– Меня зовут Леонид, – представился спаситель. – А тебя?
– Андрей, – прошептал хромой мальчик, отводя глаза. – Спасибо тебе! А то они уже совсем мне житья не дают. Я, видишь ли, хромаю с рождения, а они надо мной издеваются!
У подростков завязался разговор. Время от времени Леня посматривал на Олю и Катю, сидевших на лавке поодаль, и незаметно кивал головой, давая понять, что все идет отлично.
– У меня нет ни одного друга! – пожаловался Андрей и уставился на Леню выпуклыми светлыми глазами. – Ты хочешь стать моим другом?
Отчего-то Леониду сделалось не по себе. Было что-то зловещее в этом невзрачном, забитом подростке.
– Конечно! У меня тоже нет ни одного друга, я недавно переехал с родителями в Заволжск, – ответил он, стараясь, чтобы его слова звучали убедительно.
– Я очень рад, что ты стал теперь моим другом! – заявил Андрей, расплываясь в кривой улыбке. – Как все здорово получилось! А если бы ты не переехал сюда, мы бы ни за что не познакомились, и я бы не обзавелся другом… Но ты должен быть начеку!
– Почему? – насторожился Леня.
Андрей, вздохнув, произнес почти шепотом:
– Так как ты стал моим другом, то я тебе раскрою секрет: тебе надо опасаться дядю Крюка! Ты ведь слышал о таком? О нем сейчас весь город говорит. Он убивает детей и подростков. И так как ты мой единственный друг, я не хочу потерять тебя!
Чувствуя, что напал на верный след, Леня произнес:
– Конечно, я слышал о страшном серийном убийце. Еще бы, его весь Заволжск боится. У нас в школе стколько историй о нем ходит! А вот интересно, кто может быть этим жестоким маньяком?
Андрей повертел головой по сторонам и добавил:
– Наверняка дядя Крюк вполне обычный человек, вернее, изображает такого, а по ночам выходит на охоту. У него есть семья. Скажем, глупая жена и… – мальчик запнулся и быстро добавил: – И, к примеру, сын.
– А может быть, дочка, – заявил Леня, желая вызвать подростка на откровенность – у него сложилось впечатление, что Андрей много знает. Неужели парень в курсе того, что его родной папаша является убийцей?
– Нет, у дяди Крюка имеется сын, – произнес убежденно Андрей. – Причем только один. И, я уверен, такого же возраста, как и мы с тобой. Причем он совершенно одинок, у него нет друзей. Потому что… потому что у него имеется уродство…
Мальчик, всхлипнув, смолк. А затем продолжил:
– Но тебе нечего бояться дяди Крюка, он тебя не тронет. Нет, не тронет!
– Интересно, а где дядя Крюк хранит головы своих жертв? – спросил Леня. – И отчего он вообще их отрезает и уносит с собой?
– Потому что это доставляет ему удовольствие. Да, ни с чем не сравнимое удовольствие! – ответил Андрей, закатив глаза. – Ведь когда жертва бьется в твоих руках… когда она смотрит на тебя расширенными от ужаса глазами, понимая, что ей вот-вот придется расстаться с жизнью… когда нож взрезает плоть…