– Ты, Фима, обладаешь потрясающим талантом криминалиста, – сказал в восхищении старый генерал.
Тетя Фима зарделась.
– Но пока не доказано иное, мы исходим из невиновности Подтягича.
– Еще чего! – заявила Серафима Ильинична. – Гамаюн на старости лет выжил из ума, ему нельзя доверять, Браня! Он – опасный тип!
Воцарилось молчание, тетя Фима внимательно посмотрела на генерала и сказала:
– Ну, Браня, что у тебя еще? Давай колись, дорогой мой Пинкертон!
– От тебя ничего не утаишь, – со вздохом произнес Браниполк Иннокентьевич. – Мне удалось напасть на след сережки, которую ты видела в ухе Татианы Шепель… И кулона, который украшал грудь Надежды Сергиевны Бунич.
Тетя Фима потерла руки и гаркнула:
– Браня, что бы мы без тебя делали! Все же иногда КГБ – весьма полезная организация!
На столе очутилась пожелтевшая папка.
– То, что я совершил, можно расценить как должностное преступление, – сказал Сувор. – Но я уже давно в отставке, и мне хочется знать правду. Потому-то, Фима, я и изъял из архива дело об убийстве коллекционера Кацнельсона.
Тетя Фима покачала головой и произнесла:
– Постой, Браня, припоминаю, припоминаю… Один из самых громких скандалов заката дрежневецкой эпохи.
– Ты права, – подтвердил тот. – Мой хороший друг в бытность свою заместителем министра внутренних дел непосредственно курировал это дело. Он и снабдил меня подробной информацией.
Он раскрыл папку, я увидел множество фотографий места преступления. На одной из них я разглядел щуплого старика, лежащего в луже крови.
– Тело Самуила Абрамовича Кацнельсона было обнаружено соседями утром четвертого марта 1981 года, – заметил дядя Браня. – Бедняга был к тому времени мертв уже около двенадцати часов, преступление произошло вечером или ночью предыдущего дня. Самуил Абрамович был, пожалуй, самым известным экспертом-ювелиром Экареста тех лет, и, кроме того, обладал уникальной коллекцией – ему принадлежало, например, сапфировое колье королевы Марии Медичи и рубиновая тиара, сделанная итальянскими золотых дел мастерами для Натальи Нарышкиной, матери русского царя Петра Первого. Самуил Абрамович, доктор исторических наук, давно находился под пристальным вниманием КГБ – нам было достоверно известно, что он занимается перепродажей драгоценностей, спекулирует бриллиантами и неограненными алмазами и скупает предметы, которые вполне могут быть крадеными. КГБ давно хотел потрясти старика, но у нас не было для этого полномочий – в круг клиентов и личных друзей Самуила Абрамовича входили сильные мира сего – Гроздана Дрежневец, ее супруг Юрас Сдубович, министр внутренних дел Щерлох, влиятельные лица из ближайшего окружения генсека, их дети и любовницы, представители артистической элиты. Нам было строжайше запрещено «трогать Самуила Абрамовича», хотя мы, в КГБ, точно знали, что он причастен к ряду сомнительных сделок. Кацнельсон являлся своего рода придворным экспертом, он участвовал в контрабанде драгоценностей за рубеж – прибыль шла в карман не столько ему, сколько людям с громкими фамилиями или их отпрыскам. Самуил Абрамович частенько путешествовал по деревушкам, где за бесценок скупал раритетные иконы, которые реставрировал и продавал за бешеные деньги представителям столичного бомонда или иностранцам.
Все, как было раньше, так осталось и сейчас, подумалось мне.
– И вот старик Кацнельсон сам стал жертвой преступления. Его нашли с проломленной топором головой, его коллекция исчезла – в те времена она оценивалась в пять миллионов форинтов! На самом деле ее рыночная стоимость была во много раз выше, и измерялась она не в форинтах, а в долларах. Комитет герцословацкой безопасности к расследованию этого убийства не допустили, все боялись, что всплывут неаппетитные факты и знаменитые фамилии. Следствие, подгоняемое окриками с самого верха, быстро пришло к выводу, что Самуил Абрамович стал жертвой заезжих гастролеров – те в самом деле промышляли тем, что грабили богатых жителей Экареста и Иоаннграда. У них обнаружили несколько предметов из коллекции Кацнельсона, ребят арестовали, судили и без промедления расстреляли…
Дядя Браня сделал паузу и сказал:
– Расстреляли, как я предполагаю, чтобы окончательно замести следы. Эти гастролеры совершили ряд разбойных нападений, в том числе три убийства, но в смерти Кацнельсона и в исчезновении его коллекции они не виноваты. Кто-то воспользовался представившейся возможностью и взвалил на них вину за это преступление.
– Кто? – спросил я с любопытством.
Дядя Браня посмотрел на меня и ответил:
– Я бы тоже не отказался получить ответ на этот животрепещущий вопрос. Не могу знать, у меня имеются только предположения. Летом 1981 года, спустя три с половиной месяца после убийства Кацнельсона, в аэропорту Шендраметьево был задержан гражданин Федеративной Республики Германии, в багаже которого обнаружились предметы искусства, запрещенные к вывозу из страны. Оказалось, немец что-то перепутал, думал, что на таможне все «схвачено», но так как он задержался на несколько дней, то попал в итоге к честным таможенникам, которые его не пропустили, а подняли тревогу. В числе прочих ценных вещей у него был изъят золотой перстень с квадратным изумрудом, принадлежавший кому-то из великокняжеской фамилии Романовых. Этот перстень был похищен во время ограбления квартиры Самуила Абрамовича. Немецкий турист божился и клялся, что не имеет к этому преступлению никакого отношения, он и в самом деле прилетел в Экарест уже в июне, а Кацнельсона убили в начале марта. Зато он назвал имя человека, который продал ему этот перстень за сто семьдесят тысяч западнонемецких марок – и немец уверял, что у этого субъекта имелось еще много всяческих драгоценностей, по описанию очень напоминающих те, что входили в коллекцию Кацнельсона.
– И кто же был этим продавцом краденого? – спросила тетя Фима.
– А вот здесь начинается самое забавное. Таможенному начальству позвонили из Верховного Совета и приказали немедленно отпустить немца, чтобы не провоцировать международный скандал. Турист отделался легким испугом и потерей контрабандных драгоценностей, его в два счета выдворили из страны. Об аресте было запрещено упоминать, делом снова занялось МВД. И оно было закрыто в тот же день!
Дядя Браня торжествующе посмотрел на тетю Фиму и сказал:
– Ты спрашиваешь, чье имя назвал турист? Продавцом оказался некий Стефан д’Орнэ. И знаешь, почему было запрещено его трогать?
– Потому что он дружил с дочкой генсека, – заявила тетя Фима. – Эту историю я знаю – пламенная страсть стареющей женщины к молодому художнику. После прихода к власти Алдропа и начала перестройки об этой истории подзабыли…
– Вот именно, – сказал Сувор. – Стефан д’Орнэ имеет самое непосредственное отношение к краже коллекции и убийству Кацнельсона, но даже теперь, спустя двадцать с лишним лет, это никого не занимает. И вот что важно – под номером 239 в коллекцию Самуила Абрамовича входили «серьги, работа английских мастеров второй трети XIX века: золото, платина, бриллианты, рубины. Украшение представляет собой полумесяц, усыпанный бриллиантами, над которым восходит солнце – рубин…».