На лазурном фоне башенного щита перекрещивались два копья с широкими листовидными наконечниками, между ними находился тщательно вышитый золотом венец с исходящими от него лучами света. По низу щита шла скупая надпись: «Дисти Ранора Ван Ферсис».
Что означало слово «Дисти», я знал: «Род». Это слово всегда присутствовало на любом родовом знаке в сочетании с родовым именем. Так, например, на моем богато изукрашенном гербе красовалась следующая надпись: «Дисти Ван Исер».
Что означало слово «Ранора», я не знал, но это уже было неважно. Этой надписи было для меня достаточно, чтобы я утвердился в своих догадках — Вестники были получены из рук лорда Ван Ферсис и наверняка адресованы ему же.
Руки зачесались использовать один из Вестников по назначению, и, выудив один из шариков, я сжал его в пальцах. Внутри Вестника зародилась искра, затем еще одна, и вскоре весь шар сиял приглушенным светом. Помедлив, я решился и, произнеся несколько слов, решительно сжал кулак. С хрустом Вестник рассыпался на мелкие осколки, высвобожденная энергия унесла мое послание адресату. Рассмеявшись, я стряхнул с ладони стекло и потянулся было к карте, когда дверь распахнулась и вошел Литас с небольшим мешком под мышкой.
— Господин, волокуши загружены, лошади накормлены. Прикажете выступать?
— Да. Выступаем немедленно.
Наспех собрав мешок, я с помощью Стефия оделся, разбудил прикорнувшего здоровяка, и вместе с ним мы покинули гостеприимный дом. Стефий ненадолго задержался и торопливо кинул в горящую печь испачканные моей кровью тряпки и бинты. Зачем он это делает, я не знал, но рассудил, что тощий ученик священника знает, что делает, и, наказав поторапливаться, вышел во двор.
Пора возвращаться к Подкове.
Спокойствие погруженного в утреннюю дрему поместья нарушили самым бесцеремонным образом — тишину разорвал звериный крик бешенства, перешедший в невнятные ругательства и проклятья на голову барона.
Кинувшиеся на шум стражники быстро определили, что источник звука находится в левом крыле здания, где расположен рабочий кабинет хозяина, и невольно замедлили шаг — судя по всему, хозяин был в настоящем бешенстве, и никто не хотел быть первым.
На их счастье, крики и вопли постепенно затихли и послышался рычащий голос хозяина, зовущего своего приближенного слугу:
— Бертран! Бертран!
Услышав голос, стражники осторожно попятились, молча переглянулись и, стараясь не шуметь, вернулись на свои посты.
Старый слуга поспешил на зов и, подойдя к дверям кабинета, брезгливо сморщился от медного запаха крови и открывшегося зрелища. Повелитель вновь выместил свою ярость на бессловесных ниргалах — стоящие на страже ниргалы превратились в изуродованные куски мяса, доспехи испещряли многочисленные дыры и прорези с рваными краями. Похоже, на этот раз Повелитель был по-настоящему зол. Подобрав полы своего одеяния, слуга осторожно обошел по краю застывающую лужу крови и деликатно постучал в висевшую на одной петле створку двери.
— Зайди!
— Звали, Повелитель? — склонился слуга в низком поклоне, избегая смотреть на тяжело дышащего Повелителя, сжимающего в дрожащей руке покрытый коркой крови кинжал.
Повелитель оторвал взгляд бешеных глаз от лежащего на столе раскрытого фолианта и тщательно выговорил, сдерживая душившую его злобу.
— Отправь Квинтесу Вестник. Передай ему, что если по истечении этого месяца барон Ван Исер все еще будет дышать, то я буду очень, очень разочарован.
— Да, Повелитель. Все будет исполнено в точности, — четко ответил слуга, глядя на краснеющие на драгоценном паркете капли крови.
— Ступай.
Когда слуга поспешно удалился, лорд Ван Ферсис обессилено опустился в кресло и вновь взглянул на страницу фолианта, где время от времени появлялись сообщения от его сына, Луиса Ван Ферсис, о ходе дел в поселении. Последнее успокаивающее послание было почти полгода назад, и вот сегодня в книге появилась лаконичная надпись, прочитав которую, старый лорд не поверил своим глазам:
«Считаешь себя самым умным? Скоро встретимся, и я лично перережу тебе глотку твоим же кинжалом.
Барон Корис Ван Исер».
Доставивший послание Вестник принадлежал его сыну, Луису Ван Ферсис, и мог попасть в руки чужака только в одном случае…
Проклятый Ильсертариот нанес ответный удар. Уничтожил его поселение, где хранились все запасы продовольствия, столь необходимые для осуществления Плана.
Но как он узнал? Кто сообщил?
О том, что затерянное в Диких Землях поселение является существенной частью его тщательно разработанного Плана, не знала ни единая душа… Ситас?.. Нет, старый пройдоха ничего не мог знать. Столь сокровенных подробностей он не доверял никому… Неважно… Проклятый чужак смог это узнать и уничтожил поселение.
Повелитель, уже несколько успокоившись, откинулся на спинку кресла и, поднеся к глазам испачканный в крови ниргалов костяной кинжал, задумчиво прошептал:
— Мы с тобой ошиблись. Надо было просто перерезать этому баронишке глотку, пока он еще был в тюрьме, и продолжать следовать запасному плану. Мы очень сильно ошиблись.
Оставив поселение на разграбление гномам, мы выдвинулись в обратный путь, следуя по собственным следам. Прощание с гномами получилось скомканным — мы обменялись прощальными жестами и разошлись. Говорить нам было больше не о чем.
Рикар уже достаточно оправился от удара и бодро передвигался на лыжах, таща за плечами набитый мешок. Снять с него доспехи не удалось — ремни хоть и сохранили некоторую гибкость, но упорно не желали пролезать сквозь тугие пряжки. Придется здоровяку щеголять в доспехах весь путь до форта, в принципе, как и всем нам.
Когда здоровяк выяснил, что случилось, то первым делом занялся зачарованными мною доспехами, проверяя их на прочность всеми доступными способами. Доспехи не подвели. Лезвие ножа соскальзывало с проваренной кожи, не оставляя следа, прямой удар острием меча также не принес успеха. Под конец Рикар так уверился в прочности брони, что предложил Литасу жахнуть по ней топором с размаху или выстрелить из арбалета в упор, но тут уже воспротивился я и твердой рукой прекратил испытания. Зная свою «удачливость», я был уверен, что на первом же выстреле из арбалета броня потеряет свои чудесные свойства, а здоровяк получит арбалетный болт в кишки. Только этого события мне и не хватало для абсолютного счастья.
Не успели мы тронуться в путь, как ко мне подошел Литас и застенчиво попросил подержаться и за его доспехи тоже, а то этот «бородатый хмырь» уже всех достал своей похвальбой. Литаса мне пришлось разочаровать — контролировать свой дар я пока не мог, но пообещал ему, что как только научусь, то первым делом займусь его доспехами.