Они не смогли скрыть удивления. Затем нехотя распорядились позвать писаря, и тот занес в договор все, что потребовал от него Крысолов. Нельзя было подписывать договор без того, чтобы его не прочитал бургомистр, и потому всей гурьбой они пошли обратно, провожаемые шепотком и недоверчивыми взглядами: весть о прибытии заклинателя крыс уже разнеслась по ратуше, а если бы и не разнеслась, костюм его привлекал к себе достаточно внимания.
В главной приемной зале все прошло быстро: бургомистр вывел свою подпись и приложил к свитку печать, которую ему поднесли на золоченом подносе. После этого договор протянули Крысолову, и он, успокоенный, уже собирался поставить свой знак, когда неожиданно осознал, что в зале появился еще один человек, которому здесь не было места. Этот человек прятался в темном углу, как видно, надеясь, что его не заметят среди сборища сутулых стариков, толпившихся возле лавки. Они были как плесень, разросшаяся на влажных холодных стенах, и всякий, попадавший в окружение этой плесени, сливался с ней. Но Крысолов его заметил. Вернее, почувствовал. Он поднял глаза и застыл, сдерживая негодование.
Это была женщина. Как раз входившая в тот возраст, в котором они становились наиболее опасны – около двадцати пяти лет, может быть, чуть младше. Рыжеватая, загорелая, в зеленом чепце и простом сером платье, которое оставляло руки обнаженными по локоть, она смотрела на него так, как ребенок смотрит на зверей в бродячем цирке, – приоткрыв рот, широко распахнув глаза. Когда она увидела, что ее обнаружили, то сперва смутилась и нырнула за спину одного из стариков, но очень скоро выставила рыжую мордочку снова. Он знал, что рыжую, потому что видел золотистое сияние выбившихся из-под чепца волос.
Его охватила злость. Женщине нечего делать в ратуше! К тому же его покоробила оскорбительная откровенность ее поступка – она ведь пришла лишь затем, чтобы посмотреть на него, и никто даже не подумал этого скрыть! Он резко черкнул по свитку пером, и поставленный им знак – две пересекающихся линии, как крест со смещенной вниз серединой – внимательно рассмотрели все стоявшие вокруг бургомистра.
Детали были обговорены быстро – где он будет жить, нужны ли ему помощники, сколько бутылок вина в день он хочет получать. Услышав последний вопрос, он понял, что его предшественники не теряли здесь времени зря, а раз так, было бы глупостью не воспользоваться плодами их трудов. Он вышел из ратуши, пообещав бургомистру начать работу с завтрашнего утра, хотя в действительности намеревался освоиться в городе уже сегодня, чтобы понять, как он будет бороться с местными крысами. «Неплохо увидеть хотя бы одну для начала».
У выхода его ждала толпа в три раза большая, чем та, с которой он сюда пришел. Невежественные люди, они полагали, что он УЖЕ провел обряд изгнания и сейчас предъявит им крысиные трупики, как будто одно его слово могло истребить всех до единой крыс в городе. Чтобы не разочаровывать их, он снова показал «Крысиного Короля», и большинство тут же разбежалось. Остались лишь дети со своими вертушками, которые выводили его из себя стрекочущими звуками, да несколько мужчин с туповатыми лицами, которым, похоже, было все равно, на кого глазеть.
Но в последний момент, когда ратуша уже почти скрылась из виду за изгибом улицы, он увидел, как из дверей выскользнула гибкая женская фигура и устремилась за ними, и все время, что они шли до дома, в котором бургомистр распорядился поселить его, рыжая следовала за ним, будто бы по своим делам. Все эти бабы любопытны, как крысы, он давно это заметил. В конце концов она потеряла осторожность и приблизилась к нему почти вплотную. Выведенный из себя таким бесстыдством, он обернулся и поймал ее взгляд, но она не отвела глаза, а продолжала смотреть на него, будто завороженная. Крысолов сплюнул, отвернулся и больше не оборачивался. Дразнить самолюбие развязной бабенки он не собирался».
* * *
Серебряный шар, крутившийся над полутемным залом, сверкал и рассыпал блики, которые валились на танцующих, как снег, и исчезали в никуда. Музыка гремела вовсю, но даже она не заглушала азартных криков, доносившихся из соседнего зала, и резких, как выстрел, ударов: там компания мужчин гоняла шары на бильярдном столе, и официантки сновали туда-сюда все с новыми и новыми кружками пива. Алька даже наведалась в этот зал, оценила потенциал игроков, стараясь не привлекать к себе внимания, но вернулась на свое место, разочарованная. Менеджеры, смывшиеся из дома, вот кто это был. «Сбежавший из семейной клетки менеджер, конечно, страшный зверь, – подумала Алька. – Но мне, увы, не подойдет».
Возле шеста в центре танцпола извивалась, томно закатив глаза, пухленькая девушка лет семнадцати. Сидя за стойкой бара, Алька поглядывала на нее и размышляла, как скоро девица шлепнется. «Полминуты. Если ей повезет, то одна минута».
Воодушевленная жидкими аплодисментами двух бледного вида юношей, раскачивающихся возле танцпола не в такт музыке, девица повернулась спиной к шесту, опустилась на корточки и стала медленно подниматься, прогнувшись в спине. «Кто ж тебя, милая, учил попу так отклячивать? – мысленно посочувствовала ей Алька. – Ты же, как пить дать…»
Закончить мысленную фразу она не успела: девушка потеряла равновесие, покачнулась и свалилась набок, в последнюю секунду ухватившись за шест.
– Третий раз уже падает, – флегматично заметили за Алькиной спиной. – А все не угомонится.
– Мы, женщины, такие, – согласилась она, обернувшись.
Бармен, разумеется. Коренастый невысокий парень со взглядом пройдохи. Смотрит на нее с интересом, ухмыляется совершенно откровенно. «Может, ты мне и нужен, дружочек?»
Парень смешал коктейль, поставил на стойку перед Алькой.
– За счет заведения.
– Спасибо.
Она еще не решила, подойдет он ей или нет, и потому улыбнулась многообещающе, с намеком.
– Володь, три «кровавых Мэри», – выпалила подбежавшая официантка, и бармен, подмигнув Альке, отошел в сторону, а она задумалась, невидяще глядя на танцующих.
Из города нужно было бежать. Алька рассмотрела все варианты и мысленно извинилась перед ангелом-хранителем. «Ты же видишь, – про себя сказала она, – такое дело… Боюсь, даже тебе не удастся мне помочь. Но ты не переживай, я что-нибудь придумаю. Нам с тобой главное – найти подходящую кандидатуру на роль проводника».
Алька ни секунды не сомневалась, что Перигорский отправит за ней всю свою свору. «Уже отправил», – поправилась она. Ей пришло в голову, что очень забавно было бы посмотреть на лицо сыщика, которого она так замечательно одурачила, и Алька рассмеялась от души, несмотря на всю серьезность положения. Но обмануть саму себя не удалось: ее грызла тревога, потому что к числу охотников она своими руками присоединила человека, казавшегося ей более опасным, чем десять Перигорских. «Хотя лысого хрыча тоже нельзя недооценивать. В конце концов, кто, как не он, взял для расследования этого Илюшина».
Алька вспомнила серые глаза сыщика и поежилась. Просто удивительно, что ей удалось провести его! Ангел-хранитель, представлявшийся ей веселым небритым мужиком с крыльями, с которых опадали мелкие грязно-белые перышки, наверняка приложил к этому руку. «Теперь сделай так, чтобы он меня не нашел!»