– Как это?
– Я сделаю всю работу сегодня.
– Наверное, это непросто.
– Непросто? Да что вы, ерунда!
– Как можно за один день сделать то, что намечено на два?
– Хозяин предложил мне заплатить вчетверо больше, если я выполню работу за двоих, потому что, скажу без ложной скромности, работать я умею… Ну и вот… Сегодня я буду работать за двоих, а заплатят мне как обычно, зато я буду полезен человеку, ради которого готов броситься в огонь. Вот!
– Спасибо, Бартелеми, я согласен.
– Что нужно делать?
– Вы поедете нынче вечером в Шатийон.
– А там?..
– Харчевня «Божья милость».
– Знаю. В котором часу?
– В девять.
– Я непременно буду, господин Сальватор.
– Подождите меня… только не пейте!
– Ни глотка, господин Сальватор.
– Обещаете?
– Клянусь!
Плотник поднял руку, словно клялся в суде, даже, может быть, еще торжественнее.
Сальватор продолжал:
– Возьмите с собой Туссена Бунтовщика, если он сегодня свободен.
– Хорошо, господин Сальватор.
– Тогда прощайте! До вечера!
– До вечера, господин Сальватор.
– Вы точно не хотите выпить с нами кофе? – спросила Фифина, появляясь в дверях с горшочком сливок в руках.
– Спасибо, мадемуазель, – отказался Сальватор.
Молодой человек направился к выходу, а мадемуазель Фифина тем временем подошла к плотнику и, поглаживая ему подбородок, который совсем недавно она едва не лишила растительности, проворковала:
– Выпейте кофейку, дорогой! Поцелуйте свою Фифиночку и не сердитесь!
Жан Бычье Сердце заблеял от счастья и, едва не задушив Фифину в объятиях, выбежал за Сальватором на лестницу.
– Ах, господин Сальватор! – вскричал он. – Вы совершенно правы: я – грубиян и не стою такой женщины!
Не говоря ни слова, Сальватор пожал мозолистую руку славного плотника, кивнул ему и пошел вниз.
Четверть часа спустя он уже стучал в дверь Жюстена.
Отворила ему сестрица Целеста: она подметала классную комнату, а Жюстен стоял у окна и очинял ученикам перья.
– Здравствуйте, сестрица, – весело приветствовал тщедушную девушку Сальватор и протянул ей руку.
– Здравствуйте, добрый вестник! – улыбнулась в ответ Целеста; она однажды слышала, как мать назвала этим именем молодого человека в память о его появлении в их Ковчеге, куда он всегда с тех пор приносил оливковую ветвь, и продолжала его так называть.
– Тсс! – шепнул Сальватор, приложив палец к губам. – Мне кажется, я принес брату Жюстену добрую весть.
– Как всегда, – кивнула Целеста.
– Что? – очнувшись от задумчивости, спросил Жюстен, узнав голос Сальватора.
Он выбежал на порог классной.
Сестрица Целеста поднялась к себе.
– В чем дело? – спросил Жюстен.
– Есть новости, – отозвался Сальватор.
– Новости?
– Да, и немало.
– О Господи! – так и задрожал молодой человек.
– Если вы с самого начала дрожите, что с вами будет в конце? – усмехнулся Сальватор.
– Говорите, друг мой, говорите!
Сальватор положил руку на плечо друга.
– Жюстен, – продолжал он, – если бы кто-нибудь вам сказал: «С сегодняшнего дня Мина свободна и может быть вашей, но чтобы ее не потерять, вы должны все бросить: семью, друзей, отечество!» – что бы вы ответили?
– Друг мой! Я ничего не ответил бы: я бы умер от счастья!
– Вот уж для этого время неподходящее… Итак, продолжим. Если вам скажут: «Мина свободна, но при условии, что вы с ней уедете без промедления, без сожалений, без оглядки»?
Несчастный Жюстен уронил голову на грудь и печально проговорил в ответ:
– Я бы никуда не поехал, друг мой… Вы же знаете: я не могу ехать.
– Продолжим, – сказал Сальватор. – Не исключено, что этому горю можно помочь.
– Боже мой! – вскричал Жюстен, простирая к небу руки.
– Чего больше всего на свете хотят ваши мать и сестра? – продолжал Сальватор.
– Они бы хотели окончить свои дни в родной деревне, на родной земле.
– Завтра они могут туда вернуться, Жюстен, – предложил Сальватор.
– Дорогой Сальватор! Что вы такое говорите?
– Говорю, что неподалеку от фермы, которой вы когда-то владели, или в ее окрестностях есть, должно быть, какой-нибудь уютный домик с черепичной или соломенной крышей; он так красиво смотрится на фоне закатного неба сквозь деревья, покачивающиеся от легкого ветерка, и ветер завивает дымок, поднимающийся над крышей!
– О, да там не один такой домик!
– А сколько может стоить такой дом с небольшим садом?
– Откуда мне знать?.. Три-четыре тысячи франков, может быть.
Сальватор вынул из кармана четыре банковских билета.
Жюстен не знал, что и думать.
– Четыре тысячи франков, – машинально отметил он.
– Сколько денег им понадобится в год, чтобы жить прилично в этом доме? – продолжал Сальватор.
– Благодаря экономии сестры и непритязательности матери они могли бы прожить на пятьсот франков и даже меньше.
– Ваша мать больна, дорогой Жюстен, а у сестры слабое здоровье: пусть будет не пятьсот, а тысяча франков.
– Тысячи франков более чем достаточно!
– Вот десять тысяч франков на десять лет, – сказал Сальватор, присовокупив десять банковских билетов к первым четырем.
– Друг мой! – вскричал Жюстен, задыхаясь от счастья и хватая Сальватора за руку.
– Прибавим тысячу франков на переезд, – продолжал тот, – итого: пятнадцать тысяч. Отложите эти деньги, они принадлежат вашей матери.
Жюстен растерялся от радости.
– Теперь, – проговорил Сальватор, – перейдем к вам.
– Как – ко мне? – задрожал Жюстен.
– Ну конечно, раз мы покончили с вопросом о вашей матери.
– Говорите, Сальватор! Говорите скорее! Мне кажется, я сойду с ума!
– Дорогой Жюстен! Нынче ночью мы похитим Мину.
– Нынче ночью.. Мину… Похитим Мину?! – вскричал Жюстен.
– Если, конечно, вы ничего не имеете против.
– Я – против?! Куда же я ее увезу?
– В Голландию.
– В Голландию?