— Я требую, чтобы вы назвали свое имя и объяснили, что здесь происходит?
— Дуду Леттинпупс, — сказал я. — И здесь ничего не происходит.
— Как это? — удивился стражник.
— Так! А что вы имели в виду?
— Вы висели на памятнике… памятнике…
— Грокессу Багровому, — подсказал я.
— Да, ему.
— Я не висел.
— Как это не висели? — еще больше удивился стражник. — Вы еще упали, когда я вас застукал.
— Простите, когда это случилось?
— Что?
— Когда вы меня застукали?
— Когда вы упа… Стойте! Не морочьте мне голову! Вы упали или не упали? То есть вы висели или не висели?
— Погодите, уважаемый. Мне хотелось бы для начала узнать ваше достойное имя.
— Стратилат Вежбер.
— Очень хорошо. Хорошо.
— Что вы в этом хорошего нашли?
— Ну как же?
— Не юлите, не усугубляйте свою участь! — Стратилат надвинулся на меня. Я отодвинулся от него.
Ну, может, кто-нибудь все-таки придет ко мне на помощь и вырвет из стальных объятий фемиды?
Дохлый номер — я один как перст…
— Так вы падали или нет, господин Леттинпупс?
— Нет.
— Но вы висели?
— Нет, конечно.
— А что вы делали?
— Когда?
Стратилат замер, медленно наливаясь рубиновым оттенком.
— Отвечайте на вопрос!
— Я… Подождите! Какие у вас ко мне претензии? Я не висел, не падал, так что общественный порядок не нарушен…
— Ошибаетесь! — прорычал Стратилат.
Похоже, наши переговоры зашли в тупик и пора было сделать тайм-аут. Но как?
Вспоминая все те блестящие риторические уловки, какими я пользовался раньше в беседах с блюстителями, я заметил новый всплеск Силы. Рано или поздно это должно было чем-то кончиться — и кончилось. Посреди воздуха образовалась дыра, неподалеку, кстати, от моего нового друга, Стратилата Вежбера. Он ничего не заметил, сверля меня глазами и размышляя, очевидно, отколотить вашего покорного здесь или отвести в участок, чтобы и коллеги порадовались.
Я хыркнул, и на то у меня были причины. Из дыры высунулась голова Крайлога Несокрушимого, такая же страшная, как в первую нашу встречу. Бог войны в отставке убедился, что на сцене в данный момент околачиваемся только мы с блюстителем, и решил действовать.
Вышагнув в наш мир, верзила приласкал стражника своей дубиной, которая, что ни говори, была повнушительнее, чем табельная колотушка Стратилата.
Стражник свалился у моих ног, решив немножечко отдохнуть. Я стоял столбом до тех пор, пока Крайлог, подозревая, что со мной что-то неладно, не подошел вплотную и не взял меня за плечо. Тут я вернулся к реальности и завопил.
— Чш-ш! — Верзила приложил свою громадную ладонь к моему лицу. — Здесь и так полный бардак! Не надо орать! И чего люди вечно делают одно и то же? На все у них одна реакция.
Я пожал плечами.
— Слушай, чародей. Есть дело. Надо поговорить!
Я снова пожал плечами.
И тут, словно кто-то дал ей наконец отмашку, в кустах, словно птица златогорлая, заголосила Гермиона Скоппендэйл. Сигнализация сработала на славу, но — поздно. И репертуар, как мне показалось, не слишком соответствовал моменту. В песне говорилось о двух влюбленных, которые…
Дослушать не дали. Крайлог недолго думая схватил меня и уволок в дыру, через которую пришел сюда. Мысленно поздравив Гермиону с началом удачной певческой карьеры, я попрощался с жизнью.
Нелегко, признаюсь, общаться с богами войны. Не каждый день выпадает такая возможность, потому и опыта у меня оказалось не слишком много.
В компании с Крайлогом я очутился в каком-то неизвестном мире, в разрушенной башне, стоявшей на холме, откуда открывался изумительный вид на окрестности. Из разрывов в плотных облаках лились солнечные водопады, и трава и деревья приобретали невыносимую прелесть. Будь я художником, вмиг начал бы писать пейзаж.
— Дело важное, чародей! — прорычал громила. — Слушай!
— А! — Я обернулся, на всякий пожарный прижимаясь к стенке. — Где мы?
— В одном из миллионов миров, — отмахнулся бог войны, — Не имеет значения!
— Тогда один вопрос: как вы будете меня убивать? Предпочитаю, если уж никак без этого нельзя, быстро и безболезненно…
Крайлог, видимо, подумал, что это шутка, и подошел ко мне. Вблизи он был еще безобразнее.
— Мне стоило большого труда пробиться к тебе! Ваши проклятые кролики и все прочие оккупировали все пространство вокруг!
— Правильно! Они защищают Лигу Трех Элементов!
Крайлог сплюнул с досады. Отошел к противоположной стене.
— Слушай, чародей. Дельце, как ты сам уже понял, всерьез пованивает. Тузмес рехнулся — хочет уничтожить вселенную.
— Да что вы говорите! А я-то думал, он собирается…
— Тихо! Ох, люди — слишком много болтают!
— А боги не говорят того, что им надо. За каким гоблином вы похитили меня и притащили сюда?
— Тузмес рехнулся.
— Это не подлежало сомнению с самого начала.
— Я подумал и решил, что не хочу участвовать в его делишках. Он много говорит, убеждает. Сначала поддаешься на его брехню, а потом думать начинаешь.
— Демагогия.
— Чего?
— Неважно. То есть, если я правильно понял, в вашей группе назревает бунт?
— Бунт? Что бы ни назревало, все правильно. Эриделла тоже недовольна, но она колеблется.
— В какую сторону?
— Во все!
— Значит, вы хотите дать Тузмесу по затылку? Вас уже не прельщает уничтожение мультиверсума?
— Я долго думал! — грохотал Крайлог, расхаживая вдоль стены. — Долго! И понял, что не вижу ни одной причины, чтобы желать катастрофы.
— Почему? Высокий говорил мне, что вы желаете мести.
Дескать, вас вышвырнули на обочину, и, следовательно, вы просто обязаны отомстить.
— Не знаю, чародей. Не знаю! Ведь если все погибнет, погибну и я.
— Верно.
— А бог, даже без почитателей, тоже кое на что годится.
— Вероятно.
— И у него есть свои маленькие удовольствия.
— Иногда и большие, — вставил я.
— И вообще — с какой стати Тузмес заимел надо мной такую власть?
— В самом деле! Наглость! Тресните ему по черепу своей дубиной!