Все-таки здесь не Скверна, мертвых жечь не обязательно, да и бежавшие подельники просто обязаны прибрать свою падаль.
– Будет исполнено!
Появились нагруженные трофеями и ведущие троих пленных разведчики. Молчун с нескрываемой гордостью предъявил начальству своих подчиненных – героев дня.
Мои слова не прошли мимо ушей капрала Молчанова, и Аристарх в наказание за бросок штуцера получил арбалет. В нагрузку. Из которого без лишнего шума убил дозорного, расположившегося в раскидистой кроне дерева. В результате противник остался в неведении относительно маневров разведки и ударной группы. А свежеиспеченный мастер-стрелок присоединился к остальному отряду и принял деятельное участие в истреблении засадников.
Когда Яппар, второй отличившийся в деле зибир, бежал к Белову с донесением, парочка ловких горцев попыталась перехватить вестового. Один даже ухитрился ранить его копьем в бок, за что немедленно получил прикладом в лицо. Вот этот, с трудом стоящий на ногах, сплевывающий осколки зубов. Второй с пулей в груди навсегда остался лежать в тех же кустах, где джигитов настигла идея показать свою удаль щуплому раскосому парнишке.
– Ты, Аристарх, как я вижу, из мастеров сразу в капралы метишь? Хех, мало тебе двойного оклада? Ты, Айтыш, и ты, Яппар, с сегодняшнего дня на полном жалованье. Благодарю за службу, бойцы!
– Рады стараться, ваше благородие! – тщательно выговаривая слова чужого языка, повторили зибиры за Аристархом.
– Вижу, Петр Тимофеевич, можешь воевать по-новому! Благодарю за службу, капрал!
И снова это неуставное: «Служу Отечеству!» Ведь нет же у русинов своей страны. Есть лишь две дюжины разобщенных княжеств в Старом свете и штат-буфер в Новом. Скоро голова распухнет от вопросов.
Вибрирующих от страха пленных привязали за руки к повозкам. Через считаные минуты отряд возобновил движение к своей цели.
После боя в моем окружении появился «старина Зигфрид», как именовали купца заслуженные босяки и некоторые маркитантки. Кауфман рассыпался в комплиментах по поводу удачной стычки с горцами, после чего принялся консультировать меня относительно прохождения таможенного контроля в Стерегущем.
Арсенал средств по усмирению чиновничьего рвения выглядел небогато: подкуп, угроза и уловка. Первое – наиболее простой и наименее выгодный для нас путь, ибо аппетиты таможенников велики. Устав бороться с контрабандой, администрация Колоний установила размер премии в десятую часть от стоимости перехваченных товаров. Угроза таможенникам физической расправой грозила поставить мой отряд вне закона. Давить авторитетом рощи я не имел права. Можно сразу оказаться вне закона и потерять нанимателя. «Уловка» в исполнении маркитанток означала, что запрещенные товары прятались как можно дальше, а если досмотр проходил со всей строгостью, начинался концерт в духе «визит ОМОНа в цыганский наркопритон». Временами такая психическая атака, подкрепленная своевременной взяткой, позволяла проскочить, но, по понятным причинам, мне этот вариант не подходил. Опытный купец с видом игрока, кладущего на стол козырь, предложил объявить сундуки с запрещенными товарами личными вещами благородных особ. Вариант позволял значительно сэкономить на подношении, все-таки благородную кровь принято уважать.
Для одного меня багажа набиралось слишком много, пришлось привлекать в подельники барона Белова. Использовать юношу втемную совесть не позволила, и я подробно просветил его обо всех сторонах затеи. В итоге мы едва не разругались. Я уже всерьез подумывал над возможностью штурма здания таможни, когда подофицер великодушно согласился участвовать в этом «бесчестном деле».
Понятно, что маркитантки те еще мастерицы скрывать нажитое от «слуг государевых», но отчего-то Кауфман не постеснялся напомнить, что я пообещал им свое покровительство.
Едва расстались с Зигфридом, как меня взялся допекать второй лейтенант – некий Ганс-Дитер-Мария – дальше я просто не запомнил – Кляйншурке. Молодой офицер ландвера, мешая слова русинского и родного языка, жаждал всевозможных подробностей «урока, преподнесенного этим грязным животным». Тщедушный и жалкий, несмотря на свой холеный вид, опрятный мундир, дурацкую дорогую двухуголку с пышным пером и зажатый под мышкой модный аксессуар – стек, «фюрер» полуроты фишеровского полка вызывал отталкивающее, неприятное впечатление. Которое он усугубил, придя в крайнюю степень ажитации от вида уложенных вдоль дороги покойников.
Не зная, как отвязаться от болтливого и подвижного «союзника», наплел ему, что в авангарде следуют опытные бойцы, наделенные собачьим нюхом и соколиным взглядом. Во время скитаний по Скверне они отточили прирожденное мастерство убивать голыми руками и приохотились питаться сырой человечиной. Нехотя «признался», что сам кушать сырое мясо не могу, все-таки дворянину больше подобает жаркое или нежный паштет из печени достойных врагов. Стрельбу якобы затеяли исключительно для того, чтобы горцы массово опорожнили кишечники.
– Тех, кто, пардон за подробности, опростался, разорвали и съели, у прочих просто выпили кровь.
– Ка-ак? Всю? – Ганс-Дитер и далее по списку забавно выпучил карие глаза.
– Конечно! Это же древний русинский обычай, с кровью врага к нам переходит его сила, ловкость и ум.
Я повторил эту фразу на имперском, прокомментировав, что недавно съел сырым мозг одного умника из числа островитян – и вот результат.
– Да-а? – бедняга судорожно сглотнул.
– Конечно! Я вижу, вы столкнулись с этим впервые, хотя здесь подобное в порядке вещей. Вы же лично видели тела?
Буян, с интересом слушавший мою байку, скорчил жуткое лицо и плотоядно облизнулся. Второй лейтенант взглянул на капрала и часто-часто заморгал, как пойманная лучом фонаря сова. Ешь твою медь, этот «Симплиций» принял мой треп за чистую монету! Конечно, неуемное любопытство заставило его осмотреть место боя, где взрывы гранат поразвесили на кустах кровавой требухи. Стараясь не расхохотаться, я вдохновенно продолжил рассказ:
– Видите, майн фройнд Ганс, троих взяли живьем специально! Это больше дюжины литров кровушки! Знали бы вы, как «свежак» придает сил! Даже после двух жарких девок естество требует еще и еще! – Я заговорщицки подмигнул стремительно бледнеющему собеседнику. – Не желаете вечером испить бокал волшебного напитка?
Мой указательный палец прогулялся по растрепанным фигурам в меховых безрукавках и грязных шароварах, выбирая, кого из троицы налетчиков сегодня пустить на кровавый коктейль, якобы повышающий потенцию. Обернувшийся пленник с разбитой рожей издал болезненный стон-крик. Совершенно ошеломленный юнилендовец промямлил извинения и поспешил удалиться по неотложному делу. Буяна со товарищи сотрясал беззвучный хохот.
– Отставить смехреночки, капрал Озоровский. К весне чтобы читать, писать и считать научился. Иначе заставлю чужие мозги есть.
– Есть, вашбродь!
– И есть, и кровушку пить!
На конкурсе среди темных властелинов мое ехидное «хе-хе» легко бы оказалось в фаворитах у самого строгого жюри. Это ему за вчерашнее.