Внезапно странная тяжесть вдавила в дерн мое утомленное тело, будто бы опустилась на букашку-Богдашку прозрачная многотонная ступня великана. Прах и пепел! Сел, стряхнув с себя остатки давящей силы. Разогнав кулаками туманную пелену в глазах, осмотрелся. Вот дела – лес вокруг вырос в считаные секунды. «Елки зеленые!» – вспомнилась любимая присказка босса с позапрошлой работы. Он ее вместо связки в предложениях пользовал, постепенно отучая себя ругаться матом при дамах и журналистах. Матерился бывший сильно пьющий председатель совхоза на удивление уныло и однообразно, и эти «елки зеленые» поначалу казались молодому специалисту свежей струей, прикольной речевой фишкой.
Действительно, меня окружали елки – самые что ни на есть зеленые. Приятный смолистый запах щекотал ноздри, опавшая хвоя колола ладони. У меня возникло предположение, которое подтвердилось через пару шагов по рыже-серому пружинящему ковру.
Я снова очутился в «смертнике» Ральфа. Только вместо костра на опушке сейчас лужайка с пылающим очагом и массивными резными скамьями. На одной сидела красивая девушка в нарядном красном платье и головном уборе, расшитом жемчугами, а стоящий позади мертвый маг перебирал пряди длинных светлых волос, повторяя тихим голосом: «Все будет хорошо, милая».
Ральф зачем-то облачился в изящную черную мантию с искрой. Грудь Дорпата украшала массивная серебряная цепь, а кудрявую голову венчала шапочка-менторка. Мне довелось лицезреть подселенца в полном парадном облачении магистра наук собственного Его Императорского Величества Оксбриджского университета. Было непривычно видеть Ральфа рядом с девушкой, но чутье подсказывало, что происходящее не на пустом месте возникло, что существует между этими двумя тайна, обернувшаяся распущенными волосами красавицы.
Обстановка с прошлого посещения изменилась к лучшему, что сразу бросалось в глаза. Холод, гарь и запустение уступили место теплу, буйству жизни и красок. Для полноты ощущений не хватало стайки порхающих бабочками нимф и мультяшного Бемби, пасущегося на сочной лужайке.
Я злился. Злился потому, что увлеченная собой парочка не замечала меня, лишнего на этом празднике жизни. Ведь зачем-то меня пригласили сюда, в сказочный мирок, разве нет?
Находясь под впечатлением момента, я бродил тенью вокруг, будучи не в силах позвать Ральфа шепотом. Ведь это неминуемо отвлечет его, разрушит сложившуюся гармонию. Кира Белоярова, а это, конечно же, была она, нуждалась в сильном заботливом спутнике. Пришло понимание, что геноцид, учиненный у Каменной Длани, не прошел для хрупкой доброй девушки бесследно. Княжна надорвалась. Она металась, пронзенная ужасом. Вот откуда и странные эскапады, и эпизодические уколы совести из браслета. Но ведь тогда с Городецким она помогла…
Кира смотрела в одну точку, изредка кивая, словно соглашаясь с утверждением покойного мага и путешественника. Я стоял напротив, нуждаясь в глубоком, успокаивающем вдохе и в то же время боясь малейшим движением колыхнуть теплящийся в ней огонек жизни.
Подняв на меня лицо, девушка распахнула бездонную синеву глаз с криком:
– Мама! Мамочка! Я дома!
– Вставайте, ваше благородие.
Я уже ничему не удивлялся, вот и голосу ординарца тоже. Заслоняя кровавый закат, надо мной возвышался Акинф Иванов. Зачем капрал вольной роты, мой доверенный человек, коего прочил в особисты, переоделся в униформу Медвежьей гвардии? Кто эти трое лбов, как две капли воды похожих на таинственного союзника, что выручил нас тогда в Длани?
Поднялся, опираясь на протянутую ладонь, как на каменный монолит.
– Здорово, гайдук! Дело сделал?
– Сделал, вашбродь, – глаз он не отвел. – После обскажу, Великая княгиня Белоярова ждать не может.
Княгиня? Вроде всю дорогу князь под этой фамилией фигурировал. Помнится, я его даже убить собирался при случае. Не уверен, что на женщину рука поднимется, да и не позволят мне. Гвардейцы эти – то ли почетный караул, то ли арестантский конвой, непонятно.
– Веди, Акинф.
Покрытый дорожной пылью сапог на мгновение замер и опустился, приминая траву. Всего лишь шаг. Шаг навстречу судьбе.
Конвой-эскорт доставил меня в гостиный двор поселка. Сразу к Великой княгине меня не допустили. В искусно сделанной деревянной беседке, стоящей в окружении старых елей, меня встретили ее доверенные лица. Доктор Немчинов и крепкий седовласый мужчина в наглухо застегнутом однорядном кафтане коричневого цвета с длинными полами и узкими рукавами. Его голову украшал отороченный мехом колпак с ниспадающей на плечи белой накидкой, украшенной зеленым растительным орнаментом. С помощью Ральфа мне удалось ощутить исходящую от этого человека Силу, направленную на меня. Все стало на свои места – передо мной асенит не из простых, да и маг не из последних. Он не «прощупывал», а открыто, даже дерзко изучал и оценивал меня. Понятная процедура – обыск подозрительного субъекта с поправкой на магию. И Фома и Акинф прекрасно знали как минимум странные, а как максимум подозрительные обстоятельства моего появления в грымском лесу на месте разбитого батальона. Вдруг под личиной господина Романова скрывается хитровыделанный засланец из Скверны? Что характерно, револьвер и шпагу оставили, да и нож из-за голенища не попросили достать.
Без прелюдий и преамбул «коричневый» потребовал обнажить браслет со Слезой. Когда я задрал рукав и вытянул руку, он опустился на одно колено и прикоснулся к диковинному гамиону. Странный звон в ушах мгновенно оборвал контакт с чуть раздраженным и весьма настороженным Ральфом.
Асенит резво отпрыгнул, словно ужаленный электрическим разрядом, и молча обернулся к лекарю.
– Что? Что не так? С девочкой все в порядке? – взволнованно выпалил Фома. – Да говорите же, ваше преосвященство!
Ошеломленный маг сделал Фоме предостерегающий знак трясущейся ладонью, затем со второй попытки взял со столика серебряный кувшин, наполнил до краев кубок рубиновой жидкостью. Осушил залпом всем собравшимся на зависть.
– Не переживай, брат. Душа княжны Киры вне опасности. Но она не одна…
Мне же вдруг вспомнилась часть подслушанной когда-то женской присказки, которая выскочила наружу прежде, чем я прикусил язык:
– Суженый придет, косу расплетет.
– Он чужак! – сжал кулаки Фома. – Отступник и колдун!
Ага, значит, все-таки узнал сапоги и револьвер! А чего ж тогда на болоте промолчал? Чего подозрительному мародеру кондотту со священной Богорощей предложил? Проглотив недоумение с чистым прохладным воздухом, сказал:
– Он прикрывал тех, кто княжну вынес из боя, а сам погиб. И после смерти помог мне спасти нас всех.
– Пустое говорите оба, – рассудил «коричневый». – Патриархам было угодно, чтобы появился Асень с двумя кронами. Кира допустила… этого в Слезу, ты слышишь меня, брат Томас? Сама! Вижу, разлуку с ним княжна не потерпит.
– Вы забираете Слезу?
Вопрос не требовал ответа, насколько все было очевидно, и лекарь с его преосвященством промолчали. Что ж, похоже, судьба Ральфа определена, будет ему то посмертие, которое он желал. А вот что ожидает меня?