– Да паровоз угнать, и все дела, – махнул рукой гном. – Без вагонов, зачем они нам, разве что припасы в них для тебя согнать? Какие-то полудикие орки справились, а мы чем хуже?
Дальнейшее обсуждение было прервано стуком в дверь и появлением хозяина дома, нагруженного большим свертком с чем-то загадочно позвякивающим.
– Не помешал? – Элефиаль лек Бри с натугой доволок сверток до журнального столика и аккуратно, стараясь не повредить полировку, опустил на него. – Вот! Разбирайте, может, что-нибудь пригодится.
Первой профессиональное любопытство проснулось у Лаэлы. Видимо, все-таки предрасположенность к добыче информации в семействе нашей остроухой подруги передается даже детям в грудничковом возрасте. Так сказать, издержки профессии или призвания – с какой стороны смотреть.
В свертке из кожи, щедро изгвазданном изнутри оружейным маслом, запах которого ворвался в комнату сразу же, как только полуэльф переступил порог, находилось сущее богатство. Правда, с точки зрения антиквара. Причем не всякого, а только занимающегося старинным оружием, в том числе и холодным. При виде всего этого, что поблескивало влажными отблесками щедро умасленной стали и потемневшего от старости дерева, лично у меня чуть ли не отвисла челюсть. Но остатки образования, а самое главное – воспоминания о твердой и такой болючей линейке мадам Жюли, которой она наказывала ведущих себя непотребно молодых леди, заставили меня сдержаться и только лишь многозначительно приподнять левую бровь, устремив заинтересованный взгляд на внезапно покрасневшего портного.
– Дядюшка Элефиаль, не ответите на один интересующий меня вопрос? – За тон, с которым я произнесла эту фразу, можно было бы сказать спасибо нескольким вещам: моей выдержке, линейке мадам Жюли и охватившей меня буквально минуту назад жуткой зубной боли. – Либо население нашего городка, и я в том числе, чего-то не знаем про вас, либо – я просто теряюсь в догадках.
Обведя рукой заваленный огнестрелом и различными кровопускающими железками стол, полуэльф немного помялся и чуточку стыдливо произнес:
– Для того чтобы ответить, мне надо уточнить: Клер, вы рассказали историю нашего городка вашим друзьям?
– Ото ж! – Бас Торката, уже по уши зарывшегося в сваленное богатство, прозвучал немного неразборчиво и под аккомпанемент позвякивания и пощелкивания.
– Так вот, с оплатой моих работ у некоторых жителей, особенно у старателей, часто возникали проблемы, поэтому рассчитываться за творения моих рук им часто приходилось самородками, золотым песком или вот этими инструментами смерти. Сейчас конечно же я это не практикую, и запасы остались еще с тех времен, но в меру своего умения я постарался хранить их в достойных условиях. Вот, например, великолепнейшее приобретение, которое, как я думаю, безусловно понравится перворожденной леди. – С этими словами хозяин протянул Лаэле старинный эльфийский лук «дальнего поля», украшенный перламутровыми вставками и растительным орнаментом. В комплекте к нему шел наполненный стрелами колчан. Судя по шелковой намотке задников стрел и украшающих их разноцветных колечек идентификаторов, это было отнюдь не простое оружие.
Выражение лица эльфийки, а в следующий момент и портного – когда оная эльфийка отшатнулась от подарка, как демон от святых мощей, – было достойно увековечивания на пластинке новомодного фотографического аппарата. Ну откуда нашему любезному хозяину было знать о крайней нелюбви нашей подруги именно к лукам? Лаэлу легче было встретить на стрельбище с чем-то гаубицеподобным, чем с национально-эльфийским, как она высказывалась, «прутом для отгоняния коров». Тем более с вот такой вот дурындой «дальнего поля», которая вообще-то предназначалась – в те времена, когда стояла на вооружении, а это было примерно тройку столетий назад – для сверхдальней залповой стрельбы по плотным рядам противника спецбоеприпасами. Да и ростом этот антиквариат был на пару голов выше нашей эльфийки.
Так что, испуганно пискнув, Лаэла чуть ли не бросилась к столику и подхватила с него, правда с трудом, мрачно блеснувший вороненым шестигранным стволом дульнозарядный капсюльный штуцер выделки сулимского оружейного арсенала. В позапрошлой войне именно их называли, причем вполне справедливо, убийцами магов. Ибо их полудюймовая пуля с сердечником из замагиченного льда пробивала магические щиты и находившиеся за ними хрупкие тела с расстояния более чем восьмисот ярдов.
Вцепившись в него обеими лапками и гордо вскинув подбородок, эльфийка всем своим видом показывала, что она уже вооружилась и больше ничего из антиквариата ей можно не предлагать.
– М-да… – Гроткар с интересом рассматривал выуженный из груды оружия маленький метательный молот, вышедший, вне всяких сомнений, из рук подгорного народа и предназначенный для них же. Резьба, покрывающая его, выглядела странно смазанной, будто она побывала в доменной печи или испытала на себе дыхание дракона, которые после Эпохи Смерти встречались чуть чаще, чем раз в столетие. – Знаю я ребят, которые за эти вещички без разговоров отвалят золотых этак тысячу и продадут как минимум вдвое дороже. Адресок дать?
– Не надо, – покачал головой портной. – Не такие уж это и большие деньги для меня. Да и мало ли, вдруг еще пригодится. А вы, мисс Клер, почему ничего не берете?
– У меня что-то вдруг после хорошей еды зубы разнылись, – сказала правду я, языком ощупывая частично сколовшийся во время недавних побоев резец. От легких прикосновений он шатался, причем весьма ощутимо, и, кажется, собирался вот-вот выпасть. Боль была, но легкая и какая-то странная, необычная, побуждающая трогать пострадавшую в борьбе с преступным правосудием косточку еще и еще.
– Наверное, нельзя было блюда такими горячим подавать, – всполошился полуэльф. – Подождите немного, где-то у меня были…
Чем именно собирался лечить меня хозяин, я не узнала, потому как злополучная проблема слетела со своего постамента и начала болтаться на очень тоненькой ниточке. Во всяком случае, оборвать ее одним языком, без помощи рук, оказалось очень просто.
– Клер? – заинтересованно уставился на меня Торкат, распихавший по карманам штук пять однозарядных кремневых пистолетов и теперь пытающийся приладить за спину тонкий мушкет на слишком длинном для его коренастой и невысокой фигуры ремне.
– Я в порядке. – Зуб оказался выплюнут и спрятан в карман одежды. Потом выкину куда-нибудь в реку, если часть тела попадет в руки какого-нибудь мага, ищущего беглецов, то он сможет сделать из нее первоклассный поисковый амулет. Кровь или там волосы в этом плане уступают костям на порядок. Десна практически мгновенно перестала кровоточить, и в ней нащупывалось что-то острое. Осколок остался? Странно, но попытки его достать ни к чему не привели. Ладно, потом найду профессионала или дождусь, пока сам выпадет. – И я возьму вот этот четырехствольный пистоль. Конструкция у него знакомая, в меня из такого один раз уже стреляли. И наверное, вот эти два зачарованных кинжала.
– Это хоббитский рунный меч-нож и рыцарская мизерикордия, – поправил меня Гроткар, – и она, по идее, не содержит магии.
– Да? – Холодное оружие вообще-то не моя стихия, но увиденные образцы меня заинтересовали. Особенно последний. На нем определенно чувствовалась темная аура, которая почти выдохлась от времени, что минуло после совершенного им убийства, но все равно могла сильно попортить кровь тому, кто получит рану этим лезвием. – А ты точно уверен? Просто от него так смердит злом, словно это жертвенный нож какого-то кровавого культа.