Как в моей руке оказался пистоль и когда я успела разрядить все четыре его ствола, помню плохо, но ветер, созданный бешено вращающейся лопатой, уже трепал прическу. И организм, в детстве замученный тренировками по самое «не могу», сделал то, что в него старательно вбивал нанятый эльф, мастер рукопашного боя. Я упала на землю, спасаясь от способного раздробить пушечный ствол черенка, и прошмыгнула между двумя колоннами ног. Последнее оказалось совсем не сложно, если бы не оружие, даже нагибаться бы не пришлось. Не знаю уж, кто обучал этого спустившегося с гор гиганта, но его реакции до дампирской, к счастью, все же было далеко. И штаны он носил далеко не латные, а самые обычные, тканевые, да к тому же сильно обтрепанные.
Лезвие хоббитского меча вошло под правую коленку, а мизерикордия под левую. С перерезанными сухожилиями живые существа, как бы сильны они ни были, ходить не могут. Урбо, или как там его, исключением не стал. Он попытался развернуться к зашедшему с тылу неприятелю и, коротко вскрикнув, стал заваливаться прямо на меня, занятую выдиранием своего оружия из плотной плоти тролля! Увернуться от этой падающей башни не удалось. Вернее, не полностью. Кочегар, а кем еще мог быть обладатель такой лопаты, сшиб меня на землю, но так неудачно, что сам при этом напоролся шеей на принадлежавший некогда какому-то рыцарю клинок и, кажется, умер мгновенно от разрыва связи мозга и позвоночника. Очень заболела пятая точка, сильно ушибленная о жесткую поверхность. Однако туловище гиганта мне кое-как удавалось удерживать на весу подпоркой из дрожащих и норовивших разъехаться в стороны ног, а руками подхватить слабо дергающееся, но уже затихающее тело за поясницу и за то место, которое молодые леди и трогать-то не должны. Во всяком случае, при свидетелях.
– Вот это да! – Глаза Торката, обнаружившегося в нескольких шагах с дымящимся револьвером, расширились настолько, что его можно было принять за гибрид подгорного жителя с остроухим обитателем лесов. – Клер! Я… у меня… нет слов! Знаешь, теперь я действительно верю, что ты дампир! Сломать шею горному троллю… Простой смертный на такое просто неспособен!
– Ты! – Слов для напарника у меня тоже не нашлось, во всяком случае приличных. – Хватит восторгаться, вытащи меня! И быстро! Сейчас сюда весь город сбежится!
Мы успели. Чудом. Пару пуль, которых выпустили в нас то ли расторопные констебли, то ли чересчур воинственные обыватели, в расчет можно не принимать.
Мерный перестук колесных пар, недовольное пыхтение смятого цилиндрами пара и бьющий в лицо наполненный мириадами запахов ночной воздух – что может быть лучше? Наверное, только ощущение свободы, кристальной волной радости захлестнувшее меня и наполнившее, казалось, давно потерянной надеждой. Той самой изменчивой надеждой, которая так любит издеваться над обреченными. Ведь именно ими мы в данный момент и являемся. Смертный приговор, хотя и не приведенный в исполнение, бегство из-под стражи, убийство сотрудников управления разведки и контрразведки, угон паровоза. Если нам светила веревка, то после нашей эскапады нам грозит все содержимое канатного склада. Интересно, можно ли повесить преступника несколько раз? Единственное, что нам оставалось, – это бежать. Бежать, не оглядываясь. В надежде затеряться и избежать цепких рук Дома отдохновения и уж тем более семейства так обиженных мною и моей мамочкой Мистов. Куда бежать и что делать, надо решать как можно быстрее, пока есть только несущаяся мне навстречу ночь, жар железного коня и надежные друзья рядом…
«Дорогой дядюшка Оскар! Пишет тебе твоя племянница Милли. У меня все хорошо. Поездка проходит нормально, правда, были небольшие неприятности с одним крайне мерзким трактирщиком, в таверне которого так и не удалось отдохнуть из-за большого количества насекомых. Но это уже в прошлом. Во всяком случае, его слова о том, что это все мои придумки, неправда. Ну как же можно утверждать девушке в лицо, что тараканы и клопы мне просто приснились? Поэтому я с подружкой и с содержимым моей сумочки как можно быстрее покинули этот клоповник. Правда, у этого негодяя остался мой адрес в академии, и, представляешь дядюшка, он собирался отправить письмо моим родным о моем поведении, так что если до тебя дойдет эта кляуза – не верь ни одному слову. Засим прощаюсь, твоя любящая Милли!
P.S. Передавай привет дедушке и братьям!»
В принципе никогда не имела ничего против воды, хотя, как выяснилось, и являюсь наполовину вампиром, которые, как и любая нечисть, эту стихию недолюбливают. А потому к предложенному гномом убежищу отнеслась, пожалуй, с наибольшей приязнью из всего нашего отряда. Форт-Дланш столицей являлся в принципе не так уж и давно. Лет двести. А до него центром страны был древний и славный град Аминэлейм, ставший в Эпоху Смерти местом, где один из кланов вампиров разводил себе на прокорм и на продажу самых разнообразных полукровок. Оставшиеся без хозяев рабы позднее стали аристократией зародившегося государства и в не таком уж и далеком прошлом почти погрузили свой разросшийся и сильно похорошевший дом на морское дно. Ну вернее, на речное.
Не знаю, сколько голов слетело из-за ошибки магов-мелиораторов, попробовавших подвести реку поудобнее к городской черте и немного приподнять водную жилу, питавшую колодцы и фонтаны. История этого не сохранила, но что их было много – это точно. Во всяком случае, такого направления в нашей альма-матер нет уже примерно столько же времени, сколько минуло с тех событий. Погодники есть, геоманты, некроманты, менталисты, да и еще штук двадцать специальностей, а вот мелиораторов нет.
Бывшая столица, залитая водой примерно три четверти года, быстро превратилась в район зловонных трущоб, в которые не то что стража, а временами даже армейские отряды предпочитали не соваться без особой нужды. Рушащиеся от постоянной влаги и отсутствия ремонта здания, кучи мусора и ямы на месте вывернутых из когда-то монолитной, так называемой «императорской», мостовой плит сочетались с чахлой растительностью и непередаваемым запахом болота, казалось проникающим в мельчайшие поры кожи.
– Какая вонь! – Немного гнусавый голосок Лаэлы раздался из-за моего левого плеча.
Я повернула голову и перевела взгляд от зияющего выбитыми стеклами окна на мусорку, некогда бывшую аллеей Пламени, на мраморе которой гарцевали рыцари, высекали искры конечности боевых големов, а надо всем этим маги заплетали бездонное небо огнями. Сохранившиеся картины и запечатленные в иллюзионных амулетах образы теперь вызывают только грусть и тоску, особенно при взгляде на текущее состояние этого места.
– Ну а что ты хотела? Только-только начался сезон дождей. – Торкат признался, что в его разгар даже местные жители бегут отсюда как тараканы.
– И что теперь? Зачем мы прячемся в этом клоповнике? Надо было на первом же дилижансе рвануть куда-нибудь в сторону Мермонского нагорья, там бы нас точно не достали.
– Лаэла, я, конечно, понимаю, что уровень критического восприятия у вас уменьшен в связи со стойким воздействием местных алхимических реактивов, равномерно растворенных в этой замечательной, столь насыщенной влагой атмосфере!