— Да, твое дело верное. Скажи, Бальдр, его ведь точно…
Он осекся. К ним подошел какой-то молодой человек и обратился прямо к Бальдру:
— Можно тебя на два слова?
Несмотря на жару, он был в широком плаще, накинутом поверх элегантного камзола. Белокурые волосы, уложенные в прическу, манерный голос и щегольские сапоги из мягкой кожи свидетельствовали о богатстве их обладателя.
— А чего тебе от меня надо? — отозвался Бальдр.
— Поговорить, я же сказал. Пойдем?
Не дожидаясь ответа, блондин направился в более уединенный угол двора. Бальдр удивленно поднял брови, потом подмигнул Алексу — мол, поглядим, может, чего забавное, — и заковылял следом. Алекс видел, как он подошел к молодому щеголю и вступил с ним в разговор. Ему сразу это не понравилось.
Не прошло и минуты, как его вызвали. Медосмотр проходил в каком-то большом бараке, изначально вряд ли для этого предназначенном. Десятка два молодых парней раздевались или уже одевались среди беспорядочно загромождавших пыльный пол ширм, стульев, ростомеров и весов. Два офицера медицинской службы вели осмотр. Третий сидел за столом и записывал результаты. У всех троих, казалось, была одна забота — поскорее отделаться. Еще был солдат, который следил за порядком очереди. Он окликнул Алекса:
— Имя, фамилия?
— Александер Йоханссон.
Тот нашел его в списке, поставил галочку и передал информацию офицеру, сидящему за столом.
— Раздевайся! — приказал офицер.
Алекс без излишнего смущения разделся догола, потом его подозвали к ростомеру.
— Пять локтей, шесть пальцев! — объявил офицер громко, чтоб его коллега мог записать. — Повернись!
Алекс повернулся кругом.
— Хорошо. Покажи зубы!
Алекс открыл рот. Офицер прижал ему язык шпателем и наскоро осмотрел зубы.
— Порядок. Зрение хорошее?
— Достаточно, чтобы видеть, что меня ждет.
— Не умничай. Одевайся.
Осмотр был окончен. Он занял не больше сорока секунд. Алекс подумал — с завидной же скоростью здесь отправляют человека на убой, однако оставил свое мнение при себе.
— Держи карточку! — сказал офицер, сидящий за столом. — И ступай с ней вон туда!
Алекс пошел в указанном направлении и оказался перед приоткрытой дверью с табличкой «Начальник призывного пункта». Оттуда как раз выходил толстенький призывник. Судя по багровому цвету лица и припухшим глазам, здоровье у него было неважное.
— Взяли! — сказал он с нескрываемым удовлетворением.
— Ну что ж… — промямлил Алекс. — Поздравляю.
— Спасибо. Твоя очередь, заходи.
Алекс вошел. Начальник в чине капитана, высокий угловатый субъект, сидел за письменным столом. Он что-то жевал — непонятно что, перед ним лежали только бумаги. Без сомнения, еда была припрятана у него в ящике стола. Не поднимая глаз, он протянул руку.
— Карточку!
Алекс вручил ему карточку. Капитан бегло просмотрел ее, переписал слово в слово на другую, так ни разу и не взглянув на того, кто стоял перед ним.
— Ну вот, — сказал он наконец, проштамповав обе карточки и одну вернув Алексу. — Считай, ты уже не призывник. С сегодняшнего дня ты солдат. Через несколько дней придешь за снаряжением, а через две недели отправишься на Большую Землю проходить военную подготовку. А оттуда — прямиком на Континент.
Тут только он поднял голову и уставился на Алекса своим единственным глазом. Другого не было. Вместо него зияла жуткая темная впадина между сморщенными, в красных прожилках остатками век. Можно подумать, что этому человеку доставляет странное удовольствие внезапно демонстрировать свое увечье. Он, должно быть, ошарашивал так каждого посетителя и наслаждался этим. А может, хотел показать, что его ждет теперь, когда его «взяли».
Алекс невольно содрогнулся. Он взял карточку, поблагодарил и вышел.
— Скажи, чтоб заходил следующий! — крикнул ему вслед капитан.
Алекс слышал, как открылся и тут же закрылся выдвижной ящик с припасами. Что же он все-таки жует?
Следующим оказался малорослый призывник, с которым они уже виделись.
— Взяли? — спросил он.
— Да. Взяли, как ты изволил выразиться. Может, хоть тебя не возьмут.
— Да уж, они мне намерили четыре локтя четыре пальца. Офицер еще сказал, что им нужны солдаты, а не недоноски.
— Деликатный человек, — заметил Алекс. — Что ж, желаю удачи!
Выйдя во двор, он огляделся в поисках Бальдра, но того нигде не было видно.
— Ты ищешь своего хромого? — спросил кто-то из призывников.
— Да.
— Его вызвали вон туда, в другое здание.
Алекс нашел себе удобное место в тени стены, но долго дожидаться ему не пришлось. Через несколько минут Бальдр вышел. Несмотря на расстояние, Алекс увидел, как он засовывал в карман тускло-красный кусочек картона, о котором каждый здесь мечтал: освобождение от армии.
— Бальдр! — окликнул он, вставая.
Но калека махнул ему свободной рукой и заковылял в обход здания.
— Ступай, меня не жди! — крикнул он и свернул за угол.
Алекс гадал, что могло понадобиться Бальдру там, в закоулке между казармой и наружной стеной, а главное, почему не надо его ждать. Отвратительное подозрение кольнуло его. «Бальдр, но не станешь же ты…»
Он подождал несколько минут, снедаемый тошнотворным предчувствием, и когда блондин в плаще вышел из-за того же угла, понял, что предчувствие не обмануло его. Блондин широким шагом пересек двор, ни на кого не глядя — скорее прочь из этого места, где ему больше нечего делать, где ему нечего делать отныне и навсегда, поскольку он теперь обладает правом вернуться домой и там остаться.
Когда Бальдр вышел из-за угла, Алекс буквально накинулся на него. Он был вне себя от ярости.
— Бальдр, что ты наделал? Только не говори, что ты продал…
— Отстань! — бросил калека и направился к воротам. — Я же тебе сказал, не жди меня.
— Если ты правда это сделал, клянусь, я…
— Помолчи! — оборвал его Бальдр.
— Почему это я должен молчать? Стыдно, да? Не хочешь, чтоб люди узнали?
— Заткнись! — рявкнул Бальдр.
Алекс не помнил, чтобы он когда-нибудь бывал так груб.
Он сдерживался, пока они не вышли за ворота, но на улице снова взорвался.
— Покажи мне твое освобождение!
— По какому праву ты…
— Покажи! Покажи, если оно еще есть у тебя!
Бальдр помотал головой и свирепо заковылял дальше. Казалось, он даже хромает сильнее от обуревающих его чувств. На этот раз Алекс не держался на полшага позади; он шел бок о бок с Бальдром и, не умолкая, рвал и метал: