Скай выглядела восхитительно разгневанной, и Джеффри рассмеялся:
— Для меня большое облегчение это слышать, мадам, — он погладил ее маленькую соблазнительную грудь и на лице заиграла веселая улыбка, глаза насмешливо засветились. Чтобы привлечь внимание жены, он погладил ее сосок, потом палец не спеша скользнул между грудей к заветному месту между ног, крепкая ладонь ласкала кожу. Теперь ее дыхание слышалось отчетливо, глаза блистали из-под полуприкрытых век.
— О, дорогая, — пробормотал он, — ты создана для любви, — и погрузил голову меж ее грудей. Она застонала, он эхом повторил ее стон.
Руки Джеффри устремились вниз, на секунду сжали ее тонкую талию, потом пленили ягодицы. Изящное тело графа оказалось наверху, и Скай принялась ласкать его член. Умелыми руками она играла с чувственной плотью, и муж воскликнул:
— Ты возбудишь и мраморное изваяние!
— Возьми меня, Джеффри, — настойчиво попросила она и раздвинула ноги, чтобы принять его в себя.
Искусно и медленно он вошел в нее, не отрывая взгляда от прекрасных голубых глаз, и в них, точно в зеркале, видел все, что она чувствовала: отступал — и ее глаза растерянно молили о любви, проникал глубже — и видел в них наслаждение. Когда же она попросила о сладостном освобождении, он несколько раз содрогнулся, точно под ударами волн, разбивающихся о берег. По тому, как согласно двигалось ее тело, как она впивалась ногтями в его спину, как запросила о пощаде и с готовностью приняла его семя, Джеффри Саутвуд понял, что жена принадлежит лишь ему одному. И с этой мыслью обрел свой рай. Глава 21
Вскоре после Нового года граф и графиня Линмутские переехали из Девона в Лондон, чтобы выступить в роли хозяев на любимом празднике Джеффри — Двенадцатой ночи. Как и в прошлом году, приглашения оказались на вес золота, и лондонские портные были завалены заказами: каждый хотел сшить себе оригинальный костюм. Пухлый кошелек графини Линмутской позволил ей заранее узнать, во что задумали одеться ее гости.
Скай весьма удивило, что некоторые дамы воспользовались ее прошлогодней идеей — костюмом «Ночь». Некоторые из них сообразили поменяться ролями, и теперь предполагалось увидеть с полдюжины «Дней»и четыре «Вечера». Много было также «Зим», «Весен», «Лет»и «Осеней». Королева собиралась нарядиться «Солнцем», но этот секрет тщательно скрывался. С тремя дамами, которым срочно пришлось менять идею костюмов, случились припадки. «Луна»и «Урожай» также стали популярными мотивами, по никто, кроме Скай, не догадался сшить себе костюм «Драгоценного камня». А она решила на этот раз облачиться «Рубином». Костюм изготовляла мать Дейзи в Девоне, и поэтому никто не сумел раскрыть его тайну. Джеффри должен был сыграть роль «Изумруда»и предстать перед гостями в зеленом.
Вечером перед маскарадом Скай стояла перед зеркалом и рассматривала свое изображение. Ярко-красное платье было богатым, но не броским. Нижняя шелковая юбка украшена орнаментом из крошечных рубинов и золотого шитья и переливалась при малейшем движении, верхняя юбка — из плотного бархата. Разрезы на рукавах давали возможность видеть блузку, расшитую таким же рисунком из миниатюрных рубинов. Вырез оказался настолько откровенным, что граф не удержался и заметил:
— Не уверен, что одобряю щедрость, с которой ты демонстрируешь двору сладостные драгоценности, принадлежащие мне одному.
— Но, подумай, сколько это вызовет зависти, — рассмеялась Скай, и Джеффри расхохотался вместе с ней.
— Ну ты и чертовка! — И внезапно надел ей на шею ожерелье из крупных рубинов. — Подарок к Двенадцатой ночи, дорогая! — И пока жена шумно восхищалась, продел ей в уши такие же серьги.
— О, Джеффри! — Рука Скай осторожно прошлась по ожерелью. — Потрясающее. — Она нежно поцеловала мужа. Аромат ее благовоний коснулся его, и Джеффри почувствовал укол желания.
— Помилосердствуй, дорогая! Будешь благодарить меня после. А то я не ручаюсь за твое платье и прическу.
Скай счастливо прыснула, зарделась от удовольствия и возбуждения:
— Как я тебя люблю!
Граф Саутвуд подавил страсть и пробормотал:
— Лучше бы мы остались в Девоне. А теперь пол-Лондона будет меня объедать и пялиться на грудь жены.
Скай рассмеялась, затем присела, чтобы дать возможность Дейзи навести последние штрихи в ее прическе. Придворные дамы часто завивались, но Скай этого не делала. Ее знаменитые темные кудри были собраны в прическу на затылке, украшенную красными шелковыми цветами. Волосы разделили на пробор, с каждой стороны оставив завитки, которые в то время назывались локонами любви.
Довольная Скай поднялась и покружилась перед мужем:
— Ну как, милорд?
— Ничего не могу прибавить к тому, что ты уже знаешь, крошка. — Она улыбнулась, и Джеффри продолжал:
— А что ты скажешь обо мне, мадам? Достоин ли я стоять с тобою рядом?
Она игриво оглядела его, как кавалер оглядывает даму своей мечты, и граф удивленно поднял бровь, заметив, как она преобразилась. Потом она обошла его кругом и заметила:
— У тебя самые красивые из всех придворных кавалеров ноги, а изумрудно-зеленый бархат идет к твоим глазам. Дам будет трудно заставить забыть, что ты мой. Но им об этом следует помнить!
Джеффри изящно поклонился, благодаря жену за комплимент. И, смеясь, они рука об руку спустились в бальный зал Линмут-Хауса.
Стали прибывать первые кареты. Скай с Джеффри встречали гостей. Бальный зал быстро наполнялся. Даже королева в сопровождении элегантного лорда Дадли приехала рано.
— Мы намереваемся пробыть допоздна, — сообщила она Скай. — Вы с Джеффри устраиваете лучший праздник в этом году.
— Мы вернулись из Девона, чтобы не разочаровывать ваше величество. Временно, — ответил Джеффри. — Скай еще не совсем оправилась после родов.
— Это не слишком вас обременило, дорогая? — поинтересовалась Елизавета.
— Что вы, мадам! Один вид вашего прелестного лица укрепляет меня, ваше величество. Глаза королевы блеснули:
— Вы настоящая придворная, дорогая Скай, хорошая пара Джеффри Саутвуду.
Граф поклонился и подал королеве руку. Музыка позвала гостей на первый танец. Лорд Дадли танцевал со Скай. Фаворит королевы ей вовсе не нравился, но он об этом не догадывался. К несчастью, блестящая внешность Скай возбуждала Роберта Дадли. Он был из тех мужчин, которые любят риск, и его привлекала мысль соблазнить эту красивую даму под носом у королевы и ее мужа.
Роберт Дадли полагал, что ему — самому блестящему мужчине при дворе — отказать не смогут. А Скай он считал скромницей. Во время танца глаза вельможи рассматривали ее бархатистую кожу, лотом скользнули вниз по декольте и остановились на двух сладостных округлостях, которые она прятала под лифом. Все это было проделано украдкой, потому что Елизавета, хотя и не отдала лорду целиком свое монаршье тело, была женщиной ревнивой.
Скай постаралась не обращать внимания на похотливый взгляд. Но не обращать внимания на замечания Роберта Дадли было нельзя.