— Больше этого не случится, Джемми, — спокойно сказал Тэвис и, поклонившись, проводил жену к выходу.
У ворот их ждал экипаж — погода стояла очень холодная, и ехать верхом было неприятно.
По дороге домой Арабелла молчала, выжидая, пока муж заговорит первым. Она не смогла не услышать угрожающих ноток в голосе Тэвиса, когда тот обещал королю, что не будет сердиться на Арабеллу.
— Энгус прав, — сказал наконец Тэвис. — Мне следовало бы избить тебя.
— Не осмелишься! — потрясение прошептала она.
— Нет, но нужно бы, — повторил граф. — Господи, мадам Вы с таким жаром протестуете против насилия на границе и тут же бешено набрасываетесь с кулаками на Арчибалда Дугласа.
— Он оскорбил короля!
— Джемми более чем способен сам справиться с Арчибалдом и его сворой. Всю свою жизнь он имел дело с подобными людьми.
— Арчибалд Дуглас — самый высокомерный человек из всех, кого я встречала, — кипела Арабелла.
— Нет, любимая, вовсе нет, — ответил Тэвис Стюарт. — Он просто горд, как все Дугласы, но любит Шотландию и неизменно верен ей.
— Вам это интересно? — спросила Арабелла.
— Никогда не упоминай об этом на людях, — предупредил граф. — Энгус по-своему желает добра шотландцам.
— А в чем заключается это добро, милорд? Я не дура и знаю, что есть те, кто хотел бы видеть на троне принца. Если начнется гражданская война, Тэвис Стюарт, на чью сторону вы станете? Брата-короля? Или племянника, который в один прекрасный день станет королем? Что же для Шотландии лучше всего? Еще один юнец? Кто же тогда будет править?
На такие вопросы было нелегко ответить, да у графа Данмора и не находилось ответа. Нужно было принять в расчет, что Англия, давнишний враг Шотландии, переживала смену династии. Генри Тюдор, несмотря на блестящую победу над Ричардом III при Босворте и брак с Элизабет Йорк, все еще нетвердо укрепился на троне. Считалось, что братьев королевы не было в живых, а Генри заключил единственного потомка Плантагенетов по мужской линии в Тауэр.
Из Ирландии доносились тревожные слухи. Говорили, что юный Эдуард Невилл, граф Уорвик, спасся и находится в безопасности, под опекой великого графа Килдера, а в Тауэре сидит самозванец.
Джералд Фитцджералд, восьмой граф Килдер, был наместником Ирландии, членом могущественного англо-нормандского семейства и имел больше земли, чем у любого ирландского лорда со времен славного короля Ирландии Брайана Бору. Будет ли он поддерживать юного претендента против династии Тюдоров? И в самом деле, этот мальчик — законный граф Уорвик или самозванец, как утверждали некоторые? Нет. Англия еще не освободилась от смут и раздоров.
Граф Данмор понимал доводы старшего брата. Англии не нужны были войны, и теперь самое время заключить мир с давним врагом. С другой стороны, именно сейчас неплохо бы нанести удар, поскольку Англия, раздираемая внутренними распрями, не могла оказать сопротивления… А если все же сумеет?
Тэвис Стюарт поморщился.
Каковы бы ни были англичане, трусами их нельзя назвать!
Граф и графиня Стюарт оставались при дворе, и Арабелле даже удалось ни разу не сцепиться с графом Энгусом, хотя это было не так-то легко. Арчибалд Дуглас, оправившись от потрясения, неожиданно понял юмор всей ситуации и находил огромное удовольствие в том, чтобы подшучивать над графиней Стюарт. Придворные с нетерпением ждали, когда разразится новый скандал.
— Он не оставит меня в покое, — как-то сказала Арабелла королю. — Я обещала Тэвису, что никогда больше не проявлю перед вами своего характера, сир, и постараюсь сдержать слово.
— Ты должна придумать другой способ, как остановить его, девочка. Уверен, ты найдешь выход, — отозвался король.
— И ваше величество не будет возражать? — спросила Арабелла. — Я знаю, граф — могущественный человек, и вам важна его поддержка.
Король хмыкнул:
— Энгус верен прежде всего Шотландии, но это не означает, что он предан мне.
— Но вы и есть Шотландия, сир! — воскликнула Арабелла.
Джеймс III печально улыбнулся:
— Я король Шотландии, а это не всегда означает одно и то же. — И, погладив маленькую ручку, которую Арабелла в расстройстве положила на его мантию, продолжал:
— Если вы собираетесь отомстить Арчи, дорогая, не раскрывайте ваш план заранее, чтобы я не чувствовал себя виноватым, и, главное, будьте осторожны. Очень трудно сердиться за хорошо разыгранную шутку, даже если смеются над тобой.
Несколько недель Арабелла обдумывала, как взять верх над Энгусом, и наконец придумала. Арчибалд Дуглас имел одну слабость. Он любил фрукты. Фрукты были большой редкостью в Шотландии, особенно зимой, а теперь к тому же наступил Великий пост. Церковь запрещала скоромное во все дни, кроме воскресенья, считавшегося Божьим днем.
Арабелле удалось через Флору, старшая сестра которой была экономкой в городском доме Стерлингов, достать свежих зеленых винных ягод.
Графиня Данмор в сопровождении Лоны самолично отправилась на кухню и сварила плоды в сладком сиропе, нафаршировала их миндалем и обваляла в сахарной пудре. Потом, взяв маленькую флорентийскую корзинку из филигранного серебра, выстелила ее ярким шелком и уложила туда ягоды.
Лона едва сдерживала нетерпение.
— Ох и сюрприз ждет его, миледи, пусть только попробует эти сладости, — хихикнула она.
— Думаю, после этого, — провозгласила Арабелла, — Арчибалд Дуглас оставит меня в покое. Не знаю, сколько еще смогу сдерживаться, но последние несколько недель он постоянно испытывал мое терпение.
— Надеюсь только, — вздыхала Флора, — что муж не слишком на вас рассердится, миледи!
— А по-моему, Тэвис обрадуется, — засмеялась Арабелла. — Он лучше всех знает, каково мне приходится.
В воскресенье в парадном зале замка Стерлингов граф Энгус снова попытался рассердить Арабеллу и заставить показать бешеный нрав, но графиня только рассмеялась:
— Милорд! Я не желаю ссориться с вами. Клянусь, не желаю! И чтобы доказать свои добрые намерения, собственноручно приготовила вам маленький подарок. Зная вашу любовь к фруктам, я сумела достать прекрасных винных ягод и приготовила их по рецепту своей матери. Лона! Принеси корзинку для графа Дугласа!
— О мадам! — растерянно пробормотал граф Энгус. — Это огромный сюрприз для меня!
Взглянув на графиню, он уже в который раз подумал, что не встречал женщины прекраснее. В отличие от великолепно-величественных шотландских женщин, к которым привык граф Энгус, в этой миниатюрности было что-то непереносимо возбуждающее.
На Арабелле было платье из алого бархата, в котором ее кожа казалась еще светлее. Таких бледно-золотистых волос он никогда не видел, а светло-зеленые глаза таинственно сияли.
— Сэр, — нежно сказала Арабелла, — мы не дети, и не стоит так ребячески ссориться перед их величеством. Я оскорбила вас при всех и считаю своим долгом публично положить конец раздорам.