Крепкую стену и к быстрым судам проложить вам дорогу.

Дружно вперед! Сообща добиваются больше успеха!»

Так он сказал, и они, убоявшися крика владыки,

Яростно вслед за владыкой-советником бросились в битву.

Но аргивяне с своей стороны укрепили фаланги

Сзади стены. Завязалось великое дело меж ними.

Ни у данайцев ликийцы могучие не были в силах,

Стену сломав, проложить к кораблям мореходным дорогу,

Ни копьеборцы данайцы отбросить обратно ликийцев

С места того не могли, какого они уж достигли.

Так же, как два человека на поле, обоим им общем,

С мерой в руках, меж собой о меже разделяющей спорят

И на коротком пространстве за равную ссорятся долю, —

Так только бруствер врагов разделял. Чрез него они бились

И разбивали друг другу, ударами кожи воловьи

Круглых тяжелых щитов, как и легких щитов окрыленных.

Многие также и в тело само поражаемы были,

В спину — одни из бойцов, у которых спина открывалась

В бегстве из боя, другие же — в грудь, через щит прободенный.

Стены и брустверы всюду обрызганы были обильно

Кровью обеих сторон, — и троянских мужей, и ахейских.

Но и при том не могли обратить они в бегство ахейцев.

Ровно стояли враги, как весы добросовестной пряхи:

Гири и шерсть положивши на чашки, она поднимает

Их, уравняв, чтоб добыть для детей небогатую плату.

Так в равновесьи и бой, и война находились, доколе

Не дал славы боле высокой Приамову сыну

Гектору Зевс: прорвался сквозь ахейскую стену он первым.

Голосом громким кричал он, чтоб всем было слышно троянцам:

«Конники Трои, за мною, вперед! Прорывайтесь сквозь стену,

Бурно горящим огнем корабли забросайте ахейцев!»

Так он кричал, ободряя. Ушами они услыхали,

Разом всею толпою к стене устремились и стали

К выступам бруствера вверх подниматься, уставивши копья.

Гектор же поднял и нес, пред воротами близко лежавший,

Камень огромный, широкий внизу, заострявшийся кверху.

Камень подобный и двое сильнейших людей из народа

На воз с земли нелегко бы могли приподнять рычагами,

Нам современные. Он же легко и один потрясал им.

Сделал легким ему Молневержец тот камень тяжелый.

Так же, как шерсть от барана пастух безо всяких усилий,

Взявши одною рукою, несет, и мала ему тяжесть, —

Так же и Гектор поднял и нес на ворота тот камень.

Плотно створы ворот прилажены были друг к другу,

Были двойные они, большие, и пара засовов

Встречных, болтом замкнутых, ворота снутри запирали.

Стал он у самых ворот. Чтобы крепче удар оказался,

Ноги раздвинул и, сильно напрягшись, ударил в средину.

Оба дверные сорвал он шипа, и тяжестью всею

Камень во внутренность рухнул. Взревели ворота. Засовы

Их не сдержали, туда и сюда разлетелися створы,

Камня принявши удар. Блистательный Гектор ворвался

Внутрь. Лицом походил он на быструю ночь, и ужасной

Медью, его облекавшей, сиял. А в руках потрясал он

Парою копий. Одни лишь бессмертные боги могли бы,

Выйдя навстречу, его удержать, как влетел он в ворота.

Взоры горели огнем. Повернувшись к троянцам, велел он

Перебираться чрез стену. Приказа послушались мужи.

Тотчас одни перелезли чрез стену, другие же прямо

В крепкие стали вливаться ворота. Данайцы бежали

К полым своим кораблям. И шум поднялся непрерывный.

Песнь тринадцатая Бой у судов

Зевс, приведя и троянцев, и Гектора к стану ахейцев,

Им предоставил нести пред судами труды и страданья

Без передышки, а сам перевел свои светлые взоры

Вдаль, созерцая страну укротителей конских — фракийцев,

Мисян, бойцов рукопашных, и славный народ гиппемолгов

Молокоядных, и племя абийцев, мужей справедливых,

К Трое ж совсем перестал обращать светозарные взоры.

В духе не ждал он своем, чтобы кто из богов олимпийских

Вышел еще иль троянцев поддерживать, или данайцев.

Слеп в наблюдении не был, однако, Земли колебатель.

Он с удивленьем смотрел на войну и кровавую битву,

Сидя на самой высокой вершине лесистого Сама

В горной Фракии; оттуда он явственно видел всю Иду,

Видел и город Приама, и стан корабельный ахейцев.

Выйдя из моря, он там восседал и скорбел об ахейцах,

Мощью троянцев смирённых, и гневался сильно на Зевса.

Тотчас поднявшись, пошел он с вершины горы каменистой,

Быстро ногами шагая. Леса и высокие горы

Затрепетали под тяжкой стопою бессмертного бога.

Три лишь он сделал шага и с четвертым уж цели достигнул, —

Эг. В глубинах залива его там дворец знаменитый

Высится, — весь золотой и сверкающий, вечно нетленный.

В Эги прибыв, запряг в колесницу он двух медноногих,

Быстролетящих коней с золотою и длинною гривой;

В золото тело и сам облачил, сработанный дивно

Бич захватил золотой и, в блестящую став колесницу,

Коней погнал по волнам. Взыграли чудовища бездны,

Всплыли из логов своих, узнавая в восторге владыку;

Радостно море пред ним раздавалось. А лошади быстро

Мчались, и медную ось даже снизу вода не мочила.

К стану ахейцев несли его лихо скакавшие кони.

Есть большая пещера в бездонных глубинах залива

Меж островов Тенедоса и круто-скалистого Имбра.

Там удержал лошадей колебатель земли Посейдаон

И, отвязав от ярма, амвросической бросил им пищи

В корм, а на быстрые ноги им путы надел золотые,

Несокрушимые, чтобы на месте все время те кони

Ждали владыку. А сам он отправился в лагерь ахейцев.

Войско троянское всею громадой, как пламя, как буря,

Вслед безудержно летело за Гектором, сыном Приама,

С шумом, с неистовым криком. Надеялись все они твердо,

Взяв корабли, перебить перед ними храбрейших ахейцев.

Но Посейдон земледержец, могучий земли колебатель,

Дух возбудил аргивян, из глубокого моря поднявшись.

Он, уподобясь Калхасу и видом, и голосом звучным,

К первым воззвал он к Аяксам, самим того же желавшим: