Легким шагом идя и тело щитом прикрывая.
Тут Мерион в Деифоба блестящей нацелился пикой;
Не промахнулся и в круглый попал ему щит волокожный;
Кож не пробил он однако; уж раньше того обломилось
Медное жало на древке огромном. Свой щит волокожный
В сторону быстро отвел Деифоб, испугавшися духом
Бурного лета копья Мериона. Герой же обратно
В строй воротился друзей, негодуя на то и другое:
Что и победа ушла, и крепкая пика сломалась.
Быстро отправился он к кораблям и ахейскому стану,
Чтобы копье принести, которое в ставке осталось.
Все остальные сражались, и крик поднялся неугасный.
Первым Тевкр Теламоний отважного сверг копьеборца,
Имбрия, Ментора сына, конями богатого мужа.
Раньше прибытия рати ахейской в Педейоне жил он,
С Медесикастой, побочной Приамовой дочерью, в браке.
Но лишь прибыли в судах, на обоих концах искривленных,
К Трое данайцы, явился он в Трою, меж всех отличался,
Жил у Приама, который к нему относился, как к сыну.
Сын Теламонов под ухо вонзил ему длинную пику,
Вырвав тотчас же назад. И упал он, как ясень, который,
Всем отовсюду заметный на горной вершине высокой,
Медью подрубленный, книзу листву свою нежную клонит.
Так он упал. Зазвенели доспехи, пестревшие медью.
Кинулся к Имбрию Тевкр, чтоб его обнажить от доспехов.
Гектор в него в это время блестящей нацелился пикой.
Тевкр увидал, увернулся и еле избегнул удара.
Пика же в грудь Амфимаха ударила, сына Ктеата
Акториона, в то время, как он выходил на сраженье.
С шумом на землю упал он. Доспехи на нем зазвенели.
Кинулся Гектор, чтоб шлем, на висках прилегающий плотно,
Снять с головы Амфимаха, Ктеатова храброго сына.
В Гектора пикой блестящей Аякс в это время ударил.
Но не проникла До тела она: целиком был покрыт он
Медью ужасной. Однако, в средину щита поразивши,
Гектора с силой большою отбросил Аякс. Отбежал он
Прочь от обоих убитых, и их увлекли аргивяне.
Но Амфимаха Стихий с Менесфеем божественным взяли, —
Оба — афинян вожди, — и снесли его к войску ахейцев,
Имбрия ж — двое Аяксов, кипевшие храбростью бурной.
Так же, как два безбоязненных льва, завладевши козою
Из-под охраны собак, через частый кустарник добычу
Вместе несут, высоко над землею держа ее в пасти,
Так же и оба Аякса, держа высоко Менторида,
С тела снимали доспехи. Повисшую голову с нежной
Шеи отсек Оилид, негодуя за смерть Амфимаха,
И наподобье мяча швырнул ее в толпы троянцев.
Гектору к самым ногам голова покатилась по пыли.
Гневом великим тогда запылал Посейдон за убийство
Внука его Ктеатида, сраженного в битве свирепой.
Быстро направился он к кораблям и ахейскому стану,
Всех возбуждая данайцев и беды готовя троянцам.
Идоменей повстречался ему, знаменитый копейщик.
Шел от товарища он, который к нему из сраженья
Только что прибыл, в колено губительной раненный медью
Вынесен был он друзьями из битвы. Врачам его сдавши,
В ставку пошел он. Желаньем горел возвратиться в сраженье
Идоменей. Обратился к нему Земледержец могучий,
Голос Фоанта приняв, Андремонова сына, который
Властвовал в целом Плевроне, на всем Калидоне высоком,
Над этолийским народом и был им, как бог, почитаем:
«Где же, советник критян, угрозы, какими, бывало,
Гордым троянцам так часто ахейцев сыны угрожали?»
Идоменей, возражая ему, немедля ответил:
«О Фоант! Никто из ахейцев теперь не виновен,
Сколько я знаю; умеем мы все и готовы сражаться;
Страх бессердечный никем не владеет; никто, уступая
Трусости, битвы жестокой покинуть не хочет. Но, верно,
Так уже стало угодно сверхмощному Зевсу-Крониду,
Чтобы бесславно погибли мы здесь вдалеке от отчизны.
Прежде был ты, Фоант, постоянно в сражениях стоек,
Ты и другого готов ободрить, упавшего духом.
Не выходи же из боя и прочим приказывай то же!»
Идоменею тогда отвечал Посейдон земледержец:
«Идоменей! Пусть вовек из-под Трои домой не вернется,
Пусть игралищем здешних собак окажется муж тот,
Кто добровольно посмеет сегодня покинуть сраженье!
Ну-ка, берись за оружье, иди-ка сюда! Не мешало б
В бой поспешить нам. Быть может, и сделаем что, хоть и двое:
Соединившись, способны на доблесть и робкие люди,
Мы же с тобою и против сильнейших сумели б сразиться».
Молвил и снова к борьбе человеческой бог обратился.
Идоменей же в своей превосходно устроенной ставке
Тело прекрасным доспехом облек и, схвативши две пики,
Кинулся вон. Был подобен он молнии, Зевсом-Кронидом
Схваченной в руку и брошенной с ясных вершин олимпийских
В знаменье смертным; сверкает она ослепительным светом.
Так же и медь на груди у бегущего ярко блистала.
Близко от ставки ему Мерион повстречался отважный,
Спутник его и товарищ. Пришел он за медною пикой.
Идоменеева сила тотчас же к нему обратилась:
«На ноги быстрый Молид Мерион, мой товарищ любимый!
Что ты пришел, оставив войну и кровавую сечу?
Ранен ли ты, и тебе острие доставляет мученье?
Иль от кого-нибудь с вестью пришел ты за мной? Но и сам я
Не собираюсь в ставке сидеть, а иду, чтоб сражаться».
Идоменею в ответ Мерион рассудительный молвил:
«Идоменей, знаменитый советник критян меднобронных!
Я прихожу, не осталось ли в ставке твоей, чтобы взять мне,
Пики. Какую имел я, сегодня в бою поломал я,
В щит поразив Деифоба, безмерно надменного мужа».
Идоменей, предводитель критян, отвечал Мериону:
«Если желаешь, то копий найдешь и одно ты, и двадцать
В ставке моей, к блестящей стене прислоненными рядом.
Копья — троянские, их я отнял у поверженных мною.
Смею сказать, что стою не вдали я, сражаясь с врагами.
Выпуклых много щитов потому у себя я имею,
Также и копий, и броней блестящих, и гривистых шлемов».
Идоменею в ответ Мерион рассудительный молвил:
«И у меня самого, — в корабле моем черном и в ставке, —
Много военной добычи: итти лишь за нею не близко.
Не забываю и я, как мне кажется, доблести бранной.