— Ты что, спятил? — возмутилась я. — Что, если дед нас застукает? Или, еще хуже, застукают менты, дедок беспокойный и, может, как раз сейчас им и звонит.
— Скажем, что здорово переживали и с полдороги вернулись еще раз проверить дом. Кстати, дед прав, газом из дома несет за версту.
— Ты думаешь… — начала я и заткнулась, так и не закончив фразы.
Машину Берсеньев предпочел оставить метрах в ста от дома и бодро зашагал к калитке, я плелась следом, хоть и не преминула заметить:
— А как ты объяснишь, что подъехал к дому с этой стороны, игнорировав асфальтовую дорогу?
— Это просто. Мы знали, что калитка открыта, зачем же зря ноги сбивать? Знаешь, мне нравится твой подход, — усмехнулся он. — Лучше заранее подготовить ответы на все возможные вопросы.
— Почему бы просто не вызвать ментов? — не унималась я.
— Потому что я хочу все осмотреть сам. Если будет что осматривать.
К тому моменту мы уже стояли возле веранды. Берсеньев похлопал себя по карманам куртки, а потом стал возиться с замком. Мысленно чертыхаясь, я вертела головой, очень надеясь, что дедок убрался домой и охоты болтаться поблизости у него не возникнет. Дверь с легким щелчком открылась, и мы друг за другом поднялись на веранду. С замком стеклопакета Берсеньев справился в рекордно короткий срок, толкнул створку, а я стиснула рот и нос ладонью: из комнаты сильно тянуло газом.
— Держи дверь открытой, — приказал Берсеньев, достал из кармана носовой платок и прикрыл им лицо. Отодвинул шторку и шагнул в кухню. Я осталась стоять в дверях, в первое мгновение не видя ничего, кроме спины Сергея Львовича, а потом… потом увидела все остальное. На полу возле газовой плиты лежал Юдин. Духовка была открыта, две ручки на приборной доске в рабочем положении. Голова Юдина слегка запрокинута, ноги вытянуты, руки сложены на груди. Поза человека, который с чистой совестью собрался отойти в мир иной. «Еще один труп», — подумала я с обидой, кому она адресовалась, не ясно, но вряд ли Юдину.
Берсеньев присел рядом с телом, но осмотр длился недолго, чему я порадовалась. Шарф, которым я закрывала лицо, от запаха не спасал, виски сдавило от боли, и голова начала кружиться.
— Выметаемся, — шепнул Берсеньев, поравнявшись со мной. — Рвануть может в любую минуту.
Он закрыл за собой дверь и тщательно протер ее носовым платком.
— Дай шарф, — сказал сердито, я быстро сняла шарф и протянула ему, а он принялся оттирать им двери веранды. Возмущаться такому применению дорогой моему сердцу вещи я не стала.
Через пять минут мы уже были в машине, и я вздохнула с облегчением, но тут же начала беспокоиться.
— Ты ведь не собираешься уезжать? — сурово спросила я. — Если мы вломились в дом, надо звонить ментам и дожидаться их здесь.
— Не вижу смысла, — беспечно отозвался он.
— Сосед нас видел и номер твоей машины мог запомнить.
— Ну и что?
— Двери взломаны, они поймут, что кто-то был в доме.
— Разумеется, поймут, если я перекрыл газ. Взломанная дверь заставит ментов быть внимательнее и не позволит списать сей печальный случай на рядовое самоубийство.
Машина двигалась в направлении шоссе, а я переваривала услышанное.
— По-твоему, это убийство? — полезла я с вопросами. — Его что, оглушили?
— Синяки и ссадины отсутствуют.
— Тогда с чего ты взял?..
— А с чего ему вдруг спешить на встречу с господом?
— Он недавно похоронил жену, любовница его бросила…
— Да-да, я помню. Менты наверняка заведут ту же бодягу, про жену и любимую, если о ее существовании, конечно, узнают. Звонить отсюда неразумно. Покойничек подождет, пока мы доберемся до города. Кстати, если менты все-таки узнают, что мы побывали в доме, объясним наш отъезд легкой паникой.
— Они, конечно, впечатлятся.
— Он лежит там довольно долго. Свет включен, большая концентрация газа… Тот, кто все это затеял, наверняка рассчитывал на премиленький взрыв, в результате которого патологоанатому пришлось бы возиться с головешкой.
— Почему ты так уверен, что это убийство? — возмутилась я.
— Я не уверен. Просто с детства недоверчив. Посмотрим, что покажет вскрытие.
— Тебе его результаты в офис принесут? — съязвила я.
— Вряд ли, хотя я бы не возражал. Если я прав и это убийство, значит, кому-то здорово припекло. И в ближайшее время он непременно сделает глупость.
— Убьет всех оставшихся в живых? — вновь съязвила я.
— Что-то вроде этого. Нам следует поскорее найти девицу, пока ее не нашли менты.
— Нам следует отправиться к ним и все рассказать, в том числе и об этой девице.
— Слишком роскошный подарок, а делать их не в моих правилах. Видишь ли, милая, все рассказать мы, конечно, можем, но в этом случае собственное расследование придется прекратить. Парни в погонах не любят, когда у них путаются под ногами доморощенные сыщики. А чем закончится их расследование, еще вопрос. Ты ведь хочешь найти убийцу?
Мы въехали в город и притормозили у ближайшего телефона, Берсеньев пошел звонить, а я кусать губы и чертыхаться. Берсеньев, отправляясь в деревню, как будто знал, что нас ждет. Он такой догадливый или знал наверняка? Какой ему смысл убивать Юдина? Если Наталья Петровна раскопала нечто для Берсеньева опасное, могла поделиться своими догадками с мужем. И Сергей Львович решил избавить себя от возможных неприятностей. Вносит в следствие путаницу, а я ему помогаю. Берсеньев вернулся в машину и недовольно посмотрел на меня.
— Самые черные подозрения на мой счет не дают покоя?
— Ты что, умеешь мысли читать?
— Твои — легко. Они у тебя на роже написаны. Лучше подумай, зачем к Юдину вновь приезжала девица? Вроде бы они простились навеки.
— Он угрожал, что покончит жизнь самоубийством.
— Неплохо. Он угрожал, она приехала, вторично послала его к черту, а он взял и отравился газом. У меня есть другой сценарий событий.
— Поделишься?
— Не заслужила.
— Встать на задние лапы и громко тявкнуть?
— На время забыть, что у нас нет повода особенно доверять друг другу. Я хочу найти парня, стрелявшего в твою сестру. Ты тоже хочешь. Хочешь?
Я с тяжким вздохом отвернулась.
— Я и без тебя его найду, — хмыкнул Берсеньев. — И то, что позволяю тебе болтаться рядом, говорит о моем добром сердце и беспокойстве, что в одиночку ты непременно свернешь себе шею. Скажи, милая, твой рассказ об официантке был полным?
— Что?
— Спрашиваю, не заныкала ли ты важные сведения.
Стоило ему произнести эти слова, как я подумала о машине, светлой, вроде бы иномарке, которую видел охранник неподалеку от «Успенской слободы». Светлая не значит серебристая.