2 августа, понедельник
На работе закрутилась так, что мысли о превращении в кого-либо мою голову временно покинули. Или мне просто не хотелось думать о том, что эта авантюра все-таки состоится.
Однако в шесть часов в офисе появился верный Лешкин соратник Вовчик. Сразу же сложилось впечатление, что в большом зале, где мы принимаем клиентов, места для других посетителей больше не осталось. Как раз было временное затишье – один поток посетителей схлынул, следующий хлынет где-то около семи – и девочки, ранее не видевшие Вовчика, стали предлагать ему различные туры, одновременно поясняя, что ему обязательно следует брать бизнес-класс – потому что в обычное самолетное кресло, даже в «Боинге» последней модели, он при всем желании не поместится, а в самолетах стоя все-таки не летают. И вообще ему рекомендовали направиться в Америку, где началась крупномасштабная акция по замене кресел на стадионах, в кинотеатрах и других общественных местах: современные американцы не вписываются в старые стандарты, а терпеть неудобства, подобно нашим людям, они не намерены. И толстяки, вынужденные во время бейсбольного матча постоянно выискивать удобную позу, начали соответствующую кампанию. Есть же страны, где все делается для людей.
– Я лежа летал, – пожал большими плечами Вовчик, выслушав предложение девочек. – А вообще можно и стоя.
– Вы собираетесь лететь стоя? – уточнила у него одна из моих подчиненных.
– Я – нет, – ответил Вовчик. – Светлана Алексеевна сегодня собирается.
Чтобы Вовчик не компрометировал меня в глазах подчиненных, даже не подозревающих о моих подвигах, я пулей выскочила в зал и попыталась увлечь Вовчика к себе в кабинет, чтобы ждал, пока я освобожусь, уже за моей дверью. Но не тут-то было.
– Ступа готова, – сказал верный соратник Афганца, видимо, решив отомстить мне за то, как я в свое время кидалась в него тарелками. – Метла тоже.
Девочки посмотрели на меня как-то странно, я подхватила Вовчика и все-таки увлекла к себе в кабинет, а там выдала по полной программе все, что о нем думаю. Вовчик невозмутимо пожал большими плечами и заявил, что меня велено везти к гримеру.
– Вас, конечно, будет очень сложно загримировать под ведьму, – заметил он. – Вы так хороши, Светлана Алексеевна, что никакой грим вас не испортит.
После такого комплимента я, конечно, простила Вовчика, и мы в скором времени отбыли из офиса вдвоем – после того, как я дала девочкам задания, сказав, что завтра, скорее всего, немного подзадержусь.
– Все зависит от результатов сегодняшних полетов, – заметил Вовчик с улыбкой крокодила.
Надо отдать должное гримеру, поработал он на славу. Правда, возникли небольшие сложности: мы никак не могли определиться с тем, как должна выглядеть баба-яга, потом стали спорить, чем она отличается от ведьмы и отличается ли вообще. В результате гример отправился по соседям и вскоре вернулся с Большим энциклопедическим словарем, из которого мы выяснили, что баба-яга – это все-таки ведьма (или лесная старуха-волшебница), а ведьма и образ более широкий.
Баба-яга – это наша славянская сказочная героиня. У древних славян она была адской богиней и ей приносили кровавые жертвы, которые она принимала, сидя в железной ступе. В дальнейшем, как и некоторые другие древние боги, переродилась в сказочного персонажа. Ведьмы же более свойственны мифологии Западной Европы. В славянской мифологии они тоже присутствуют, причем образы очень близки, хотя у нас на них не было таких гонений.
В результате у меня получился некий собирательный образ, по-моему, навеянный детскими воспоминаниями гримера. Он ведь читал какие-то сказки с картинками и смотрел фильмы.
Наконец, я во всей красе спустилась к джипу с тонированными стеклами, в котором меня и должны были доставить к месту действия. Правда, двое случайных прохожих, оказавшихся поблизости, когда я старалась побыстрее преодолеть расстояние от парадного до дверцы машины, не выказали никакого удивления. Наши люди и не такое видали, в особенности после распития спиртных напитков в больших количествах.
Мы забрали из моей квартиры Верку, Сашку и Костю, оценивших мое превращение. Они опять везли с собой полную сумку оружия, веревок и прочего добра, которое могло нам понадобиться. Родственники с подружкой разместились сзади, а я перебралась на переднее место пассажира, плюнув на то, что могут подумать автолюбители, которым удастся меня рассмотреть. При выезде из города джип тормознули сборщики дани, причем, как я с удивлением узнала, это были те же сержанты, которые видели лягушку, привязанную за лапки в Веркиной машине.
Забыв о том, что выгляжу несколько по-другому, я им обворожительно улыбнулась, продемонстрировав накладной клык, и спросила, помнят ли ребята, как мы встречались позавчера ночью. «Ребята» как-то странно на меня посмотрели, не замечая никого другого, сидевшего в машине, а я попыталась напомнить им про зеленую обитательницу болот, которая, случается, превращается в прекрасную принцессу. Я как раз поинтересовалась, не пытались ли они сами опробовать новую технологию. Судя по внешнему виду сержантов, им стало нехорошо. Или они решили, что лягушка в нашем экологически грязном районе превратилась не в принцессу, а в бабу-ягу?
– Трогайтесь, – процедили они. – Ездят тут всякие.
Дань с нас опять не взяли. Вот что значит оригинальный подход.
Вовчик притормозил у дома Андрея Евгеньевича, мы все вылезли, и я первой поднялась на крыльцо, затем, никем не остановленная и не встреченная, прошла в гостиную, где мы все вчера сидели. Хозяин оказался там вместе с Афганцем, почему-то не загримированным, в отличие от меня, рядом с ними сидели двое каких-то неизвестных мне мужчин.
– Добрый вечер, – сказала я вежливо.
Все повернули головы в мою сторону, и двое незнакомых мне типов, издав легкие вскрики, юркнули под стол, правда, успели прихватить с собой рюмки, из которых пили, и бутылку. Афганец, конечно, узнавший меня по голосу, разразился диким хохотом. К нему подключился Андрей Евгеньевич, заметивший, что я очень хорошо выгляжу. Лешка сказал, что мой нынешний костюм больше соответствует моей сути, чем то, в чем ему доводилось видеть меня раньше.
Затем зашла Верка, сообщила, что Сашка с Костей отправились в дом к Валентину, где, как выяснилось, шли последние приготовления, и уточнила, не созрел ли кто-нибудь для экзотического секса.
Из-под стола тут же высунулась голова, потом показалось все тело, за которым последовало другое. Теперь двое неизвестных типов внимательно осматривали меня, не обращая внимания на Верку, затем первый обратился к подружке, уточнив, сколько я стою.
Афганец, недолго думая, вскочил с кресла и врезал спрашивавшему в ухо, заорав, что я – его женщина и чтобы он и думать не смел ко мне прикасаться. Я скромно села в уголочке, наблюдая, чем закончится дело. Приятель упавшего бросился с кулаками на Афганца, вопя, что он не позволит бить друга из-за какой-то проститутки. Афганец и ему хорошенько врезал – за проститутку. Затем подплыл ко мне, нежно обнял и поцеловал, сказав, чтобы я не обращала внимания на этих уродов и что я вообще прекрасна в любом обличье. Ответить на поцелуй я не решалась: не хотелось портить физиономию Алексею Петровичу своим накладным клыком, хотя она у него давно кирпича просит.