— Я тебя предупреждала. Еще в школе. Но ты словно ослепла и оглохла! Меня ты отшвырнула, причем не один раз, за Анькой бегала. Теперь вот рыдаешь от обиды.
Маша обхватила руками голову.
— Натка! Мне так гадко!
— Что еще? — насторожилась Иванова. — Давай уж, выкладывай. Я, правда, на тебя здорово обиделась, только все равно считаю подругой. Хоть ты и предательница, да близкий человек!
Маша открыла сумочку и стала в ней рыться.
— Вот, — протянула она потом Наташе конверт, — спрячь.
— Что это?
— Там фото.
— Чьи?
— Ты этих людей не знаешь.
— Зачем же мне их снимки хранить? — недоумевала Наташа.
Левкина схватила подругу детства за запястье.
— Пока не могу тебе всего рассказать. Очень хочу Аньке отомстить. Я поняла, как она меня использовала раньше и что проделала сейчас. Аня меня за идиотку держит, но я не дура! Просто с детства приучена доверять людям и, если считаю человека другом, автоматически верю ему.
— Галкина тебя столько обманывала, — фыркнула Наташа, — но тем не менее ты за нее держалась, я же ни разу тебя не подвела, а как ты со мной поступила?
Маша заплакала.
— Прости, прости, прости…
— Ладно, — сменила гнев на милость Ната, — чего уж там. В отличие от Галкиной я не подлая.
Маша вытерла рукавом глаза.
— Ты кофточку испачкала, — заботливо указала на появившиеся на ткани черные пятна Наташа, — тушь размазала.
Но Левкина не обратила внимания на эти слова.
— Очень мне захотелось Аньке за все отомстить! — вдруг резко воскликнула Маша. — Впервые в жизни подобное чувство испытала и сначала с ним боролась. Это же неинтеллигентно — человеку вред от злости делать.
— Ну ты и дура! — всплеснула руками Наташа. Маша помотала головой:
— Да нет. Так живу. Просто сейчас хочу объяснить, отчего озлобилась. Очень тебе доверяю, иначе б никогда не принесла снимки. Спрячь их, это бомба под Аню, они ей дико нужны. Знаешь, совсем недавно, но до того, как я с ней поругалась, Аня рассказала мне невероятную вещь…
— Какую? — вздохнула Наташа. — Что может быть еще невероятнее?
Маша всхлипнула.
— Аня вдруг разоткровенничалась со мной, коньяку хлебнула…
— Так она еще и пьет! — возмутилась Наташа.
— Да ты послушай… — взмолилась Маша.
В общем, состоялся у двух подруг такой разговор.
Аня вдруг заявила:
— Ненавижу Ирку! Всю жизнь она меня пилит, грызет, поучает, а сама… Врала мне напропалую, якобы ее муж постоянно квасил, оттого она его бросила. Но на самом деле никакого мужа небось не имелось, а меня Ирка маленькой из детдома взяла!
— Врешь, — ахнула Маша.
— Не, правда. Я кое-какие документы нашла, — довольно спокойно сообщила Аня. — И еще фотки интересные. Понимаешь, мы раньше в другом районе жили, там у меня приятели имелись, отличные ребята. Но Ирке они не нравились, и она меня в квартире запирала, все орала: «Не смей с придурками дело иметь!» Только я убегала. А потом мы перебрались на новую квартиру. Денег не было, жили, честно говоря, просто в нищете. Ну да тебе это неинтересно. Короче говоря, наткнулась я на бумаги, а там и снимочки имелись. Вот эти. Ясно стало: я детдомовская. Очень мне эти фотки нужны, да дома держать стремно, спрячь их пока у себя. Ладно?
Аня замолчала.
— А дальше что? — полюбопытствовала Маша. — Ну, схороню я их…
Подруга пожала плечами:
— Пока ничего, а там посмотрим. Удочерили меня. Во сука Ирка!
— Что же плохого? — попыталась вразумить подругу Маша. — Тебя выбрали из сотен других, значит, полюбили. Я бы Иру, наоборот, сильней, чем родную, уважала.
— Много ты понимаешь! — с жаром воскликнула Аня. — Сама нищая, зачем же еще ребенка брала, а? Ладно, забудем тему. Ирка меня терпеть не может, я же вижу. И чем дальше, тем больше. Анекдот. Ну да я ей отомщу! Смотри не потеряй фотки, они очень для меня ценны…
Маша закончила рассказ и примолкла. Потом снова заговорила:
— Вот отчего, Натка, я тебе их принесла. Умоляю, спрячь!
Плохо понявшая, что к чему, Наташа кивнула и забрала конверт. Маша ушла, так и не попив чаю. Последние слова, сказанные Левкиной на пороге, прозвучали странно:
— Если я за снимками не вернусь, ты их сожги. Мало ли чего!
Я молча выслушала рассказ Наташи и уточнила:
— Вы их уничтожили?
— Фото? Пока нет.
— Можете мне показать?
Наташа встала, почти подбежала к батарее, расположенной отчего-то не у окна, а посередине стены, сунула руку за чугунную гармошку, вытащила белый прямоугольник и воскликнула:
— Отдам вам с одним условием: постарайтесь использовать полученное против Ани! Очень надеюсь, что ее надолго засадят в тюрьму. Не одни же дураки в милиции работают, разроют правду про Галкину, выяснят, какая она мухлевщица. Небось они с Лизой деньги не поделили.
— Лиза Ане в матери годится, — вздохнула я.
— Еще скажите, что бабушка, — хмыкнула Наташа. — Так как, отнесете фотки ментам? Могу заплатить вам за услуги. Главное — пусть Аньку уличат!
— В чем? Снимки столь компрометирующие?
— Вроде ничего особенного. Но Маша, когда отдавала мне конверт, была уверена — с их помощью можно сильно напакостить Ане, — пояснила Наташа.
— Где Аня добыла карточки?
Наташа сморщила нос.
— Понятия не имею. Маша вроде ничего про это не рассказывала. Ну что, договорились, поставите ментов в известность? Отдайте фотки в отделение, пусть Аньке вломят на полную катушку.
— Отчего вы сами это не сделали? — возмутилась я. — Почему молчали, узнав, что Маша попала под автобус? После вашего рассказа у меня сложилось нехорошее впечатление, будто Левкина узнала тайну Ани, потому и погибла. В давке человека легко толкнуть под колеса поехавшего транспорта. Неужели вас не насторожила внезапная смерть Маши?