Букет упал мне прямо под ноги, разметал белые и багряные лепестки по давно не мытому линолеуму.
— Ай, молодца! — послышался с площадки звонкий голос Жеки, а потом входная дверь захлопнулась. Я приникла к дверному глазку, сделав застенную громкость побольше. А потом, наоборот, потише. И сама как-то от двери попятилась. Только не в кухню, за чайником, а к трельяжу, чтобы понять, сильно ли у меня горят уши от услышанного и блестят глаза от увиденного.
— …чтобы на равных, — гулко шептал Артем сквозь Женины кудри и дверную обшивку. — Завтра так, как ты скажешь… а сегодня еще мое время, понимаешь…
— Заяц… — тоже шепнула Жека. — Какой же ты все-таки заяц еще, а?
Я ойкнула, срочно свинтила громкость и начала подбирать с пола цветы. Сейчас на лестнице существовала только одна угроза, — Дуськиному высокохудожественному макияжу, никаких других злостных намерений я у «марсельца» считать не смогла. А вот страх — первородный мужской, боязнь, что его сейчас оттолкнут и не пустят, благоухал куда сильнее оранжерейных дорогостоящих запахов. Я снова ойкнула и потащила увесистый букет в ванную, понимая, что Жеке и ее завтрашнему ученику сейчас явно будет не до цветущего чуда. Все-таки есть в современных мужчинах что-то такое… от предыдущих поколений. И понятно, что дважды убиенным Гунечкой Жека будет попрекать своего кавалера до самого конца его ученичества, но… Именно что попрекать, а не страдать от неразделенной тоски по чужеродному существу с непонятной, хоть и якобы женской душой.
— Только имей в виду… мне к одиннадцати на работу надо. — Жека возникла в прихожей первая. Артем не просто следовал за ней, а двигался неотрывно, обхватив своего будущего учителя за плечи и угнездив свой подбородок на Жекиной макушке. Я как-то попятилась, негодующе подумав про то, что в нынешних прихожих любой третий всегда лишний, невзирая на пикантность ситуации.
— Успеем, Евдокия Ольг… Женечка… Я тебе обещаю.
— Руки убери, — довольно жестко отозвалась Жека, выворачиваясь из нежных объятий.
Артем послушно, хоть и нехотя, убрал.
— А теперь их ковшиком сложи. Хотя… Ленк! Там тазик был в ванной, неси сюда. Или кастрюлю с кухни, только чистую.
Я подхватилась за тазиком, даже не успев обидеться, что меня гоняют по поручениям, хотя в доме теперь есть целый настоящий мужчина. Принесла голубой таз в неброский цветочек и честно застыла с ним на изготовку — так, будто в пластмассовой емкости уже высилась горка спелых яблок.
— Ага, спасибо, — Евдокия отошла от своего партнера на пару шагов. — Артем, ты кольцо вынимай!
— А? — удивился ресторатор. У него это чувство скоро совсем сотрется, но пока что оно есть. И оттого бывший «марселец» еще притормаживает и переспрашивает.
— А то, которое у тебя в нагрудном кармане лежит. Ты же понимаешь, что я такие вещи…
Артем больше ни о чем не спрашивал, вынул ювелирную безделицу. Без камней, кстати. Зато белое золото и какая-то тоненькая вязь на изнанке, надпись, что ли…
— Молчи, — упредила партнера Жека, перехватывая из его ладони невесомый ободок. — Без ювелирки, так мне все скажешь, честнее будет.
Артем кивал. Все-таки любил он Жеку, ничего не скажешь. Хоть и странной любовью, зато честной, от всей своей искалеченной души.
— А теперь, Скиф, лови, — захохотала Жека, удерживая кольцо большим и указательным пальцами левой руки. Поднесла его к губам и звонко фыркнула, словно надувая невидимый воздушный шарик. На кольце немедленно набух прозрачный золотистый пузырь чуть крупнее обычного мыльного, затрепетал неловко и поплыл в Артемовы ладони. Угнездился на сплетенных пальцах и сразу же потяжелел, превращаясь в елочный шар с прозрачной картинкой на золоченом боку. Артем неверяще взглянул на новогоднюю игрушку. Я подставила тазик.
— Быстрее давайте, — прикрикнула Жека, надувая следующий шар, — помельче, но поизящнее. У этого рисунок оказался не простым, а вдавленным.
— Ну кольцо же тает, вы что! — Евдокия вдыхала жизнь в третий стеклянный пузырь.
— Они небьющиеся, не бойся, — неизвестно зачем сказала я, звеня невесомой стеклянной ношей.
Колечка хватило ровно на дюжину украшений. Двенадцатое — уже из самого ободка, оказалось не елочным шариком, а стеклянным, со снежной метелью и маленьким домиком внутри. Я побаюкала новогоднее чудо на ладони, тоже на него дыхнула — так, чтобы метель улеглась, осела мягкими крупинками на лапках малюсеньких елей, а в окнах крошечного дома затрепетали огни. Артем, ставший теперь главным носителем тазика, смотрел на меня отнюдь не суровыми глазами.
— С наступающим… — как-то неловко отозвалась я, греясь о мирскую радость.
— Спасибо. Вас… тебя тоже, — поблагодарил бывший Скиф.
— И меня тоже. — Жека блаженно потянулась, косясь на верный трельяж. — Медам и месье, а где наш букет?
— Я в ванную отнесла.
— Ой, Ленусь, спасибо… Самое оно для елки…
Артем уже не удивлялся, только улыбался недоверчиво. Жека осторожно потянула на себя кромку голубого таза.
— Ну пошли давай. Заяц, ты же елку хотел на самом деле, правда? Чтобы совсем как в детстве?
Он кивнул и остался стоять на месте.
— Ну тогда давай, куртку хотя бы снимай, что ли. Пойдем, я тебе сейчас елку сделаю, ты ее в комнате установишь. Ленк, у нас чайник горячий?
— Горячий, — обрадовалась я. А потом развела руками. — Только вы не обижайтесь, но я сейчас уже убегать начну. Меня Клаксон дома заждался. Как раз, пока до дома доеду, пока с ним разгребусь, уже одиннадцать будет.
Жека виновато и очень счастливо улыбалась. Артем снова смотрел на шары в тазике. Так, будто было ему сейчас года четыре от роду, и он только-только научился считать и теперь никак не может поверить, что любой предмет может оказаться не только первым, но еще и пятым, седьмым и даже двенадцатым.
— У вас шампанское есть? — Маленький магазин располагался аккурат напротив Жекиного подъезда. Судя по тому, как взбудораженная продавщица расспрашивала покупателей о жизни и чего именно желала им в ответ на поздравления, здесь в основном отоваривались жильцы пары ближайших домов, аккуратно и своевременно обработанные Жекой. Никаких конфликтов, никаких нервных мыслей. Только ощущение близкой радости и чего-то хоть и волшебного, но нам, колдовским, непонятного. В общем, уютная очередь, даже жаль, что быстро закончилась: я только и успела, что сунуть себе в мобильник напоминалку. Про Жеку, естественно, на без четверти одиннадцать. А то, знаю я, как некоторые елку украшают… Как бы не уснули потом.
— Есть, но оно теплое, — продавщица кивнула на только что принесенный из подсобки ящик. — Будете брать?
— Конечно, буду, — обрадовалась я и полезла в карман за заранее приготовленными купюрами. Вместе с ними и мелочью цепанула что-то еще, явно не зернышко, а… Ладно, сейчас разберемся.
Это хорошо, что теплое, с теплым работать легче.