– Раз уж вы проснулись, придется ответить на пару вопросов!
– С какой стати? – обозлилась Аллочка.
Я вытащила фото.
– Ваше?
У девицы забегали пронырливые глазки.
– Ну… нет…
Я начала сердиться.
– Уверены?
– Ага.
– Вы ведь увлекаетесь фотографией.
– И чего?
– Знали Леру Кислову?
– С ней многие знакомы были, – Аллочка постаралась изобразить полнейшее равнодушие, – и в театральном институте, и в нашей академии, может, еще где. Чего ко мне опять заявились?
– Снимок…
– Его любой сделать мог, – быстро отбила меч девица, – на обороте разве печать стоит? Работа Свириденко? Нет ведь! Идите восвояси, спать хочу.
Я вытащила паспорт, раскрыла его и резко спросила:
– Ваш?
Аллочка покраснела.
– Ну…
– Так ваш или нет?
– Мой.
– И где вы его потеряли?
– Кретинский вопрос! – взвилась хитрюга. – Если б знала, пошла бы и забрала.
Я без приглашения вошла в прихожую, повесила куртку на вешалку и спокойно спросила:
– Знаешь, что бывает за лжесвидетельство?
– Нет, – растерянно шмыгнула сопливым носом Алла.
– Суд и срок.
– Врете.
– По статье за лжесвидетельство привлекают редко, – продолжала я, – но постараюсь, чтобы ты получила по полной программе, сполна. Вранье должно быть наказано!
– Эй, эй, – воскликнула Алла, – вы что делаете?
– Звоню на Петровку, 38, – каменным голосом ответила я, – вызываю автобус, чтобы отвезти тебя в СИЗО. Не хочешь по-хорошему, придется применять жесткие меры. Впрочем, ты мне понравилась, поэтому даю тебе совет: не ври следователю, это глупо. Твой паспорт нашли у лотка, где торгуют овощами молдаванки, девушек допросили. Одна из них, по имени Танька, мигом вспомнила, что к торговой точке не так давно подходила девушка, показывала фото и спрашивала про Леру…
Из глаз Аллы потекли слезы.
– Ой, не вызывайте машину.
Я сунула мобильный в карман и притворно вздохнула:
– Вечно меня жалость губит. Ладно, дам тебе последний шанс.
– Пойдемте на кухню, – залебезила хозяйка, – хотите кофе? Я дорогой купила, лучший из растворимых.
– Не пью суррогаты и тебе не советую, лучше уж купить натуральные зерна. И пришла я сюда не для того, чтобы наслаждаться арабикой, впрочем, я люблю только капуччино, тебе его не сварить. И вообще, хватит зубы заговаривать, лучше быстро рассказывай: как было дело?
– Давайте хоть сядем, – взмолилась Алла, – не у двери же болтать!
– Хорошо, – кивнула я, и мы прошли в большую комнату, служившую хозяевам гостиной, столовой и кухней одновременно.
– Лерку к нам Сергей Васильевич привел, – напомнила Алла, – из своего института.
– Ты об этом уже рассказывала.
Аллочка кивнула:
– Ага. И она со мной не очень общалась, зато с Римкой сразу скорешилась, а я тоже с Борискиной дружила, поэтому мы периодически втроем куда-нибудь закатывали.
Аллочку немного обижало сложившееся положение. Они с Риммой вроде как хорошие подружки, тайн друг от друга не имеют, везде вместе ходят, а тут появляется Лера, и Борискина мигом забывает про Аллу. Свириденко почувствовала себя третьей лишней. Лера и Римма постоянно о чем-то болтали, но стоило Аллочке приблизиться к сладкой парочке, как девицы замолкали и фальшивыми голосами начинали обсуждать новинки косметики. В конце концов Алла оскорбилась окончательно и решила поменьше общаться с Лерой и Риммой. Но внешне Свириденко обиды не показала, не захотела, чтобы коварная бывшая подруга поняла: Алла тяжело переживает ее измену.
В общем, внешне их отношения оставались дружескими, а по сути сошли на нет. Но когда Лера пригласила ее к себе на день рождения, Аллочка согласилась, хотя понимала: Кисловой не слишком хочется ее видеть, зазывает Аллу лишь из-за Борискиной.
Решив посидеть в гостях часок, а потом, сославшись на головную боль, смыться, Алла купила мягкую игрушку и ровно в семь заявилась по указанному адресу.
Аллочка не так уж глупа, она очень хорошо понимает, что мама, воспитывающая ее одна, делает все возможное, тянется в нитку, чтобы дочь не чувствовала себя обделенной. Мамочка сделала в квартире ремонт, покупает дочери дорогие вещи, но выше головы-то ей не прыгнуть. Алла знает, что никогда не получит в подарок, как одногруппница Настя Гостева, «Мерседес», и никакой злости к ней не испытывала. Так фишка легла.
Но, оказавшись в гостях у Леры, Алла почувствовала черную зависть. Кислова жила в шикарном доме, в необъятной квартире. В ее комнате было, наверное, метров пятьдесят. И вообще, если бы у Аллы имелась такая жилплощадь, она бы оборудовала ее именно так, как это сделала Лера. Компьютер, сканер, плазменный экран, DVD-система, огромное количество дисков, мягкие диваны, кресла, торшеры, какая-то совершенно невероятная круглая кровать с приделанными к ней столиками, мягкие, пушистые ковры, на которых так уютно лежать…
Но еще хуже ей стало, когда начали приходить другие гости. Какие подарки получила Кислова! Не описать словами: одной косметики принесли мешок. Потом собравшихся позвали за стол. Родителей Леры не было, они тактично удалились, оставив дочурку веселиться с приятелями. Стол ломился от деликатесов, названия некоторых продуктов Аллочка попросту не знала. Вон те зеленые стебли, воткнутые в салат, это что? Украшение или съедобная вещь? Как расправиться с улитками? И каким образом добраться до никогда ранее не пробованного мяса омара, если он подан в панцире?
Гостей обслуживали официанты, от ласковых улыбок которых Аллу просто передергивало. Ей казалось, что парни, одетые в черные фраки, издеваются над ней. Небось сообразили, что Аллочка впервые оказалась участницей подобного застолья, и теперь насмехаются, заботливо спрашивая:
– Вам вина? Белого, красного? Коньяк? Водка? Текила?
Не желая выглядеть идиоткой и боясь выпить крепкое спиртное, Алла ткнула пальцем в графин, в котором плескалось нечто рубиново-красное.
– Это.