В тот день поздно вечером – теперь можно сказать, что как раз накануне дня убийства Реутовой, – Вере позвонила на сотовый Мадо.
Настроение у нее было ужасным, старшая продавщица сразу воскликнула:
– Вера, мне очень плохо!
Залейко удивилась звонку. Ее с Гостевой не связывали никакие отношения, имелось лишь одно общее воспоминание – про злополучную поездку к Бреко. Но ни Вера, ни Мадлен никогда к нему не возвращались и дружбы не завели. С какой стати старшая продавщица вдруг звонит уволенной подчиненной?
– Очень плохо, – тихо повторила Мадлен, – не с кем поговорить.
– Могу я чем-то помочь? – из чистой вежливости осведомилась Вера.
– Да, – ответила Мадо. – Я знаю, ты умеешь держать язык за зубами, спасибо, никому не рассказала о той истории. Только тебе и могу сообщить правду, приезжай.
– Куда? – растерялась Вера. – Когда?
– Ко мне, запиши адрес: Пыхов-Церковный переулок… Поторопись, пожалуйста! – ажиотированно воскликнула Мадлен.
– В Москве есть такая улица? – удивилась названию Вера.
– Ясное дело, раз я на ней живу, – буркнула Мадо. – Это в самом центре, совсем недалеко от метро «Маяковская». Надо пройти в сторону Садового кольца, потом налево, вперед, направо…
– Извини, никак не получится, – перебила бывшую начальницу Вера.
– Мне очень плохо, – выдохнула Мадо, – помочь некому.
– Я беременна, – пояснила Вера, – срок большой, живот огромный. И вообще, я в клинике нахожусь, корпус заперт.
– Вон оно что… – всхлипнула Мадо. – Прости, не знала.
– Ерунда, – ответила Вера.
– Я умру, – вдруг очень спокойно, буднично заявила Мадлен. – На днях скончаюсь.
– Ты заболела? – насторожилась Вера. – У тебя обнаружили опухоль? Не отчаивайся, медицина идет вперед семимильными шагами, сейчас успешно лечат…
– Меня убьют, – оборвала собеседницу Мадо.
– Как? – воскликнула Вера, совершенно не желавшая уточнять способ, которым может воспользоваться киллер, просто именно это слово сорвалось с языка.
– Не знаю, – нервно ответила Мадо. – Отравят, удушат, застрелят… во всяком случае, сумеют лишить жизни.
Вера попыталась успокоить Мадлен. Она сообразила, что старшая продавщица впала в истерику, ее, видимо, вновь напугали, вот ей крышу и снесло.
– А ты не пробовала в шкафу посидеть? – вспомнила беременная про радикальное психотерапевтическое средство Мадо.
– Я из него звоню, – вздохнула та.
Вере стало не по себе.
– Попробуй объяснить, кто или что тебя напугало?
Мадлен помолчала и с легкой усмешкой в голосе сказала:
– Было крайне наивно полагаться на твой приезд. Спасти меня невозможно, все равно убийца достанет, из-под земли вынет. Вероятно, моя смерть покажется всем самоубийством. Я повешусь, вскрою вены, утоплюсь, отравлюсь, вывалюсь из окна… Очень прошу тебя об одной услуге: если узнаешь, что Гостева лишила себя жизни, не верь, меня убили. Обязательно скажи об этом следователю, который станет заниматься делом.
– Кто тебя убьет? – окончательно перепугалась Вера. – За что? Клиентка оскорбилась? Надеюсь, не Калистратова? Хотя тогда пристрелили бы сразу.
– Нет, не в том дело, – со смешком ответила Мадо. – Знаешь, очень странно: похоронишь прошлое, думаешь, оно крепко завалено могильной плитой, ан нет, вот он, призрак, вылез из гроба, ходит рядом, протягивает к тебе костлявые лапы. Никогда не следует стрелять в привидение из рогатки, потому что оно ответит пушечным залпом!
В ухо Веры полетели частые гудки – Мадо отсоединилась. Представляете состояние беременной женщины? Верочка не знала домашний номер Мадлен, а на звонок по мобильному старшая продавщица не откликнулась. Ночь Вера провела в тревоге, утром позвонила в «Лам», узнала, что Мадлен на месте, обслуживает VIP-клиентку, и успокоилась. И вот сегодня пришла я и сообщила о происшествии в бутике.
– Дай мне адрес Мадлен, – попросила я.
Вера встала из-за стола.
– Записная книжка в палате, скину адрес на мобильный эсэмэской.
Я вернулась в машину и стала ждать характерное попискивание, но сотовый молчал. Спустя полчаса, я решила напомнить Вере о себе, взяла телефон и обнаружила, что он отключен от сети. Сначала я испугалась: вдруг мой новый аппарат сломался? Но уже через мгновение поняла, что он просто не успел как следует зарядиться.
Только подсоединила шнур к телефону, тот принялся безостановочно чирикать. Я уставилась на экран и похолодела: что случилось дома? Мне звонили восемнадцать раз! А вот и сообщения от Катюши: «Ты где?», «Все в порядке?», «Ответь, пожалуйста!», «Лампа, отзовись!», «Немедленно, срочно, не задерживаясь ни секунды, позвони!».
Я принялась тыкать пальцем в кнопки, сердце колотилось, словно пойманный лев о прутья клетки.
– Алло! – закричала Катюша. – Лампа? Наконец-то!
– Что случилось? – в панике выдохнула я.
– Ты спала?
Неожиданность вопроса удивила до предела, я была готова услышать что угодно, кроме него.
– Ну да, естественно.
– Давно проснулась? – с тревогой затараторила Катя. – Давление в норме? Голова кружится? Слабость есть? Аппетит? Немедленно отвечай и сообщи адрес! Живей! Почему выключила телефон? Ну не глупо ли!
Я растерялась еще больше. Катюша совершенно не истеричный человек, ей не свойственны перепады настроения. Может, она переутомилась? Подруга слишком много работает, надо спокойно отреагировать на ее легкую неадекватность. И я начала рапортовать по пунктам:
– Встала не помню когда, часов… э… около девяти, давление сто двадцать на восемьдесят, здоровье в порядке, спасибо зарядке, аппетит замечательный, бодра, весела. Телефон не выключала, сам скончался, забыла его зарядить. Мой адрес по прописке…
– А не ври-ка! – другим, более деловым тоном перебила меня Катя. – У тебя никогда выше чем девяносто на шестьдесят давление не бывает, и не ешь ничего. Значит, ты не попадала в больницу?
– Нет, конечно, с какой стати! Совершенно здорова.