Он не мог с этим спорить, потому что это была правда.
– Я исправлюсь, обещаю.
Он виновато улыбнулся.
– И ты… Ты отдаляешься. Я не знаю, как еще это назвать. – В ее голосе не было упрека, только легкое беспокойство. – Все это… из-за того, как умерли те семьи, да?
– Нет.
– Почему ты не хочешь поговорить об этом?
– Не о чем говорить.
– Ты охотишься на серийного убийцу, который к тому же еще и взрывает бомбы, и утверждаешь, что нам не о чем говорить?
– Он не серийный. В ту ночь на пляже я сказал, что две семьи связаны между собой, что это месть.
– В новостях говорят другое.
– Они врут, как всегда. Ты-то должна знать это.
– Тогда что тебя гложет? Это было в утренней «Геральд»?
– Я не читал.
Он заметил напряжение в ее глазах, словно она ожидала удара, почувствовал холодную отчужденность, которую уже ощутил на похоронах. Как будто она боялась его…
– В чем дело, Тейлор?
– Там была еще одна статья… о твоей бывшей работе.
Джек заволновался.
– Что за статья?
– Неважно. Просто…
– Нет, я хочу знать, что там было написано. Ты первая начала.
«Прекрати!» – предупредил голос.
Но он не хотел останавливаться. Он хотел дать волю гневу, сбросить часть страшного груза, который нес.
– Что в ней написано, Тейлор?
Она не смотрела ему в глаза. Она откашлялась.
– Там было написано, что тебя уволили из ФБР, потому что ты… потому что то, что ты сделал с Чарлзом Слэвином, не было самообороной.
Он уставился на нее, ощущая, как бешено колотится сердце. Белые искры вспыхивали перед глазами. Он похолодел. За этим стоял Песочный человек. «Чертова газетенка!»
– Меня не уволили, я сам ушел, – возразил он бесцветным голосом. Разница была для него важна.
– Что случилось?
Он поднял с кровати полотенце и вытер лицо. Несмотря на прохладный воздух, он вспотел.
– Тейлор, я не хочу сейчас об этом говорить. Слушай, я должен сказать…
– В этом вся проблема, Джек. Ты никогда не хочешь говорить. Никогда. Посмотри на это с моей точки зрения. Я просыпаюсь и за завтраком читаю о прошлом своего парня. Потом вижу это в новостях. Вокруг что-то происходит, а я понятия не имею что. Я надеялась, что ты мне пояснишь, но ты этого не сделал.
– Где газета?
– Я ее выкинула.
– Куда?
– Не знаю. Дело не в газете. То, что в ней написано, что говорят в новостях…
– Что говорят в новостях?
– Неважно. Для меня не это важно.
– Тогда какого черта ты заговорила об этом? Послушай, мне нужно сказать тебе…
– Дело в том, что мне приходится узнавать о прошлом своего парня из чертовых новостей. Почему? Потому что он не хочет говорить со мной об этом, и я не могу понять почему.
Он терял нить беседы. Джек посмотрел в окно и увидел двух мальчиков, игравших в кикбол на соседском дворе.
– Так дело во мне, Джек?
Выпивка призывала выплеснуть накопившийся гнев. Джек сделал глубокий вдох, чтобы сдержаться.
– Что со мной не так, что ты не можешь мне ничего рассказать? – спросила она.
– Дело не в тебе.
– Ты думаешь, я этого не выдержу? В этом дело? После всего, что я видела в Северной Ирландии? В Сараево?
Он уже решил, что ответить.
«Не делай этого!» – предупредил голос.
Но слова уже вертелись на языке. Выпивка помогла преодолеть сомнения, усталость и гнев сделали свое дело.
– Чарлз Слэвин был серийным убийцей из северного Вермонта, который похищал мальчиков и насиловал их у себя в сарае, а потом пытал и убивал. Когда я туда попал, трое мальчиков сидели в собачьих клетках. У одного из них на руке не было пальцев, а другому он сделал дрелью лоботомию.
Лицо Тейлор побелело, ко он не остановился.
– Хочешь услышать еще? Хочешь, чтобы я углубился в подробности, рассказал то, о чем не пишут в газете, что я видел на кассетах? Хочешь точное описание того, как этот больной ублюдок «работал» над четырнадцатилетним мальчиком, когда я добрался до него? Или хочешь услышать, как он заставлял других мальчиков наблюдать за «работой»?
– Н-нет, не хочу, – испуганно ответила она.
– Уверена? Я могу тебе все четко описать. Ты так хотела создать между нами взаимопонимание?
– Черт подери, Джек, я другое имела в виду, и ты это знаешь!
– Тогда в чем дело? Почему ты решила прямо сейчас пристать ко мне с этой х…?
Она с размаху ударила кулаком по дверному косяку.
– Вся проблема в тебе, Джек!
Внезапно его гнев исчез. В тишине спальни ее слова жгли ему душу.
– Ты никого не пускаешь! Никого! Ты похож на чертову непробиваемую стену, которую никто не может преодолеть. Я пытаюсь снова и снова, но ближе всего я становлюсь к тебе – к настоящему тебе, кто бы это ни был, – только тогда, когда мы занимаемся сексом. Знаешь что, Джек? Трах – не признак отваги. Это гормоны.
– Некрасиво так говорить.
– Не говоря уже о том, что приходится смотреть новости и узнавать, что твой парень провел… – Она запнулась.
– Провел время где?
– Неважно. Послушай…
– Скажи мне, Тейлор. Скажи немедленно!
Она потупилась, не зная, что ответить. Прошло несколько секунд. Она не подняла глаза, когда сказала:
– Там было написано, что ты находился в Оушн-Пойнт.
Тошнота взорвалась в желудке и подступила к голове.
– Это психиатрическая… Что ты там делал? – спросила она. Он услышал в ее голосе нотки сочувствия.
– Что еще было в статье об Оушн-Пойнт?
– Что тебя приговорили…
– Меня не приговорили. Это было добровольно.
– Значит, это правда. Ты там действительно был.
Этого не должно было случиться. Он оставил весь этот ужас в Оушн-Пойнт. Он сделал все, что должен был сделать, переехал в Марблхед и начал что-то новое, свежее и незапятнанное. И даже – подумать только! – смог наладить нормальные отношения с другой женщиной. Теперь все это начинало разваливаться на куски, и почему? Потому что он решил помешать планам какого-то психопата.
– Джек?
Голос, полный сочувствия…
Он играл желваками. Что ему больше всего хотелось, так это немедленно убраться к черту из комнаты на свежий воздух, где он смог бы дышать.