Впервые в жизни Андрей своими глазами увидел, как у человека пропало лицо. Оно только что было и даже выражало негодование и презрение и еще какие-то сложные чувства, и вдруг оно исчезло. Лица, по крайней мере того, что было, внезапно не стало. Оно превратилось в жалкую и страшную маску, отдаленно похожую на то, прежнее, очень благородное и красивое лицо Лидии Петровны Мерцаловой.
Андрей отвернулся.
Уцепившись длинными костлявыми пальцами за край стола, Мерцалов-отец сел обратно в кресло, и рука его как будто помимо его воли бессильно поехала по наборной деревянной крышке и потащила за собой бумаги, газеты, ручки, подставку для щегольской английской трубочки.
Андрей смотрел, как все это исчезает за краем стола и с шуршанием валится на пол.
Ему было совершенно наплевать на этих людей. Он не верил в их чувства и не хотел им сочувствовать. Они-то как раз были для него просто работой.
Сергей не был. И Ирина не была. И Клава Ковалева не была тоже. А эти двое интересовали майора Ларионова постольку, поскольку могли сообщить ему нечто такое, чего он пока не знал сам.
– Мы ждем, – сказал он майорским голосом. – Поторопитесь, пожалуйста.
– Да, – даже не сказал, а выдохнул Леонид Андреевич Мерцалов и стал шарить рукой по столу в поисках своей трубочки. Очевидно, он так и не увидел, что свалил все на пол. – Да. Нам следовало догадаться, что вы в конце концов все-таки узнаете. Я так и думал, я знал, что так и будет…
– Леня, перестань, – приказала Лидия Петровна, но как-то жалобно приказала, без прежнего королевского высокомерия.
– Лида, Лида… – забормотал Леонид Андреевич и прикрыл глаза. Морщинистые веки дрожали, на старческих ресницах показались слезы. Андрей смотрел ему в лицо, и ему казалось, что он присутствует на репетиции трагедии “Макбет”. От злости у него даже задергалась жилка под левым глазом – верный признак скорого взрыва бешенства.
– Да! – вдруг снова страстно воскликнул Леонид Андреевич. – Да! Мне придется сказать вам, но знайте, что он ни в чем не может быть виноват. Ни в чем… Он просто очень самолюбивый, очень ранимый и очень гордый мальчик.
– Кто? – спросил Полевой, которому тоже надоела вся эта почти шекспировская петрушка. – О ком вы говорите?
– О своем сыне, – сказал Леонид Андреевич. – Он не мог убить Сережу. Нет, не мог.
– Наш сын никогда не мог бы… – заговорила Лидия Петровна и прижала руки к груди. – Вы должны это понять, и если только у вас есть хоть капля разума…
– У вас было два сына, – перебил Андрей. – Два. Вы не помните?
Он вытер о джинсы влажные руки – привычка, от которой лет десять его отучала мама. И почти отучила.
– У нас был один сын! – вскрикнула Лидия Петровна, и в голосе у нее зазвучали слезы. – Мы взяли мальчика из детдома потому, что у нас много лет не было детей. Мы ждали, надеялись, а потом решились на усыновление. Мы долго выбирали, искали подходящего, потому что возиться с младенцем нам совсем не хотелось, мы всегда много работали. Кроме того, наследственность… Мы не могли взять первого попавшегося ребенка. А вдруг у него оказались бы… – Она умолкла на секунду, и муж ей подсказал:
– Отклонения.
– Да, отклонения, – уцепившись за это слово, продолжала Лидия Петровна. – И надо же было так сложиться, что через год у нас родился Петя! – Лицо у нее просветлело. – Наш собственный, замечательный мальчик. Наш наследник. Наша плоть и кровь. Решение всех наших проблем, воплощение мечты…
– И детдомовский пацан стал вам не нужен, – Андрей закурил, не спрашивая разрешения. – Но сдать его обратно вы не решились потому, что это испортило бы вашу репутацию. Так?
– Вы что? – поразилась Лидия Петровна, и на миг из-под ее нового постаревшего и страдающего лица выглянуло старое, красивое и величественное. – Осуждаете нас?
– И не думаем даже, – заверил Полевой насмешливо. – Как можно…
– Мы вырастили его и дали образование. Мы выполнили свой долг, – сказала Лидия Петровна высокомерно, – но он как был, так и остался… чужим. Он все и всегда делал по-своему, начиная с того, что внезапно из восьмого класса ушел в медицинское училище. А потом его женитьба, и все остальное…
– Он оказался более талантливым, чем ваш Петя, да? – спросил Андрей. – Он стремился быть Мерцаловым даже больше, чем вы. Он был Мерцалов с головы до ног. Он даже медициной стал заниматься потому, что ему хотелось доказать вам, какой он настоящий Мерцалов. А Мерцаловым был не он, а Петя.
– Да как вы смеете говорить нам это?! – Лидия Петровна пошла пятнами, и ее худая рука сжалась в кулачок. – Что вы знаете о нас, чтобы делать такие выводы?!
– Я знаю о вас достаточно, – уверил Андрей. – Вполне достаточно, Лидия Петровна. Сергей оказался более Мерцаловым, чем ваш сын, и вы этого ему так и не простили. И Ирину не простили, которая любила его. Верно?
Опять повисло молчание. Андрей докурил и затушил сигарету.
– Ближе к делу, пожалуйста, – сказал он сухо. – Что произошло той ночью?
– Ирина позвонила нам и оставила сообщение, что Сережа ушел с собакой и не вернулся, – несчастным голосом продолжал Леонид Андреевич. – Мы испугались. Мы знали, что в последнее время он только и делал, что ссорился с Петей, заставлял его жениться на этой девице, грозил, что не будет давать ей деньги, что позвонит Тихонову, у которого Петя работал… А у Пети только-только все стало налаживаться, в смысле работы…
– И личной жизни, – вставила Лидия Петровна, деликатно сморкаясь в платок. – Он стал встречаться с Машей Тихоновой, дочкой профессора, и мы были так рады… Но с Сергеем же никогда и ни о чем невозможно было договориться… Он всю жизнь шел напролом и совершенно отказывался принимать во внимание интересы других…
И покупал вам мебель, и возил вас на курорты, и содержал вашего внука, хотя вовсе не обязан был этого делать. Он думал, что в ответе за всю семью, и хотел, чтобы эта семья в конце концов признала бы его своим. А она никак не признавала.
Андрей вытащил из пачки следующую сигарету и прикурил ее только с третьего раза. На родителей Сергея Мерцалова он не мог смотреть.
– Мы подумали, что, может быть, Петя… Тем более что его не было дома. Мы думали, что Петя наконец не выдержал давления, которое на него оказывал Сергей, и сделал что-нибудь непоправимое… – Леонид Андреевич закрыл лицо рукой. – Мы так боялись…. Нет, вы не подумайте, мы даже представить себе не могли…
– Вы поехали к Сергею, – сказал Андрей, морщась от того, что дымом тянуло ему прямо в глаза. – Вы не стали подниматься к Ирине, а пошли в скверик, где обычно Сергей прогуливал свою собаку. Вы искали его, потому что были готовы к тому, что он убит. И нашли. Нашли?