В тот же вечер нас всех созвали к воротам замка. Короля там не было; был его волшебник, тот, которого зовут советник Тьюс. Ну и вид у него! Лоскутный балахон с лентами — прямо пугало огородное! И с ним пес, который одевается, как вы и я, и ходит на задних лапах. Идет молва, что он еще и разговаривает, да я не слышал. Они стояли с господином Каллендбором и что-то шептали ему, никто не мог разобрать что. Волшебник был бледный как полотно, видно, напугался до смерти. А Каллендбор нет, не на того напали. У него испуганного вида никогда не бывает. Уверен в себе на все сто и готов судить обо всем. Он обратился к нам зычным, раскатистым голосом, на равнине его было слышно за километр. Он воззвал к нам и сообщил, что этот единорог и впрямь существует и на него можно охотиться и загнать, как любого зверя. Нас собралось достаточно, чтобы его поймать. Но если мы его не поймаем, нам не поздоровится. Он указал нам места охоты и наши участки и отослал спать. Охота должна была начаться на рассвете.
Охотник замолчал, он вспоминал. Он смотрел мимо Бена в сгущающийся мрак, отыскивая какую-то далекую точку во времени и пространстве.
— Знаете, это было здорово! Сколько людей собралось вместе на эту охоту, пожалуй, самая большая охота на моей памяти? На севере вдоль Мельхорской гряды живут тролли, а на юге на холмах, выше Озерного края, еще несколько сказочных племен. Они не думали, что единорог появится на юге, не знаю почему. По плану мы должны были начать с восточной границы и двигаться на запад, доходя до крайнего севера и юга и покрывая землю словно огромной сетью. Загонщики и всадники начинали с востока, охотники готовили ловушки на западе. Это был хороший план. — Он слабо улыбнулся. — Все началось по расписанию. Шеренга стала двигаться с востока на запад, прочесывая все на своем пути. Охотники, такие, как я, устроились на холмах, откуда просматривались все луга и местность за ними. Некоторые рыскали вдоль и поперек, поднимая прячущихся животных. Это было внушительное зрелище; все эти люди, все это снаряжение. Казалось, вся долина сошлась на великую охоту. Казалось, здесь был весь мир. Целый день шеренга шла на запад от Пустошей к Риндской плотине и дальше, загонщики и охотники, всадники и пешие солдаты; телеги с припасами катились туда и обратно в замки и города. Не пойму, как удалось все так быстро устроить и обойтись без перебоев, но все работало четко. Однако мы ничего не нашли. В ту ночь мы устроились на ночлег шеренгой, проходившей от Мельхорской гряды до замка Чистейшего Серебра. Бивачные костры горели повсюду, с севера на юг, напоминая громадного извивающегося змея. С холмов, где стояли мы с Дейном и остальные охотники, было все видно. Мы вышли из лагеря. На холмах мы чувствовали себя как дома: ночью видим так же хорошо, как днем, и держим ухо востро, чтобы ничто и никто не прокрался в темноте.
Второй день прошел так же. Мы прочесали луга. На западе достигли подножия холмов, но ничего не увидели. Снова разбили лагерь и стали ждать. Всю ночь были начеку.
Бен подумал, сколько он потерял времени, пока из Вечной Зелени попал сюда, на крайний север. Четыре дня. Продвигаться по Озерному краю мешала погода. Кроме того, он был вынужден обойти замок Чистейшего Серебра с востока, чтобы не наткнуться на стражников, так как они могли узнать в Бене того незнакомца, которого король приказал изгнать из страны. Всю дорогу Бену пришлось путешествовать пешком, потому что у него не было денег на лошадей, а до того, чтобы воровать, он еще не опустился. Должно быть, Бен разминулся с охотниками меньше чем на день. Бен стал гадать, что было бы, если бы он с ними встретился.
Охотник откашлялся и продолжал:
— Тут между людьми возникла какая-то неприязнь, — мрачно говорил он. — Некоторые чувствовали, что зря тратят время. Не важно, двадцать монет или сколько, никто не хочет быть дураком. Господа тоже подзуживали, досадуя на то, что мы якобы работаем не в полную силу, следим не так пристально, как надо, и зверь мог проскользнуть незамеченным. Мы знали, что этого не может быть, но они хотели услышать другое. И мы сказали, что будем стараться и смотреть в оба. Но, говоря между собой, мы сомневались, есть ли на что смотреть в оба. На третий день мы прошли на запад до самых гор, и тогда мы нашли его. — Глаза охотника внезапно оживились, в них отражалось волнение так же ярко, как пламя костра. — Дело было к концу дня, солнце укрылось в тумане и ушло за горы, и участки леса, которые мы прочесывали на холмах. покрылись тенями. В это время суток все выглядит как-то нечетко, и чудится везде какое-то движение. Мы пробирались по сосновому бору, окруженному деревьями твердых пород и заросшему густой порослью и кустарником. Нас было шестеро, а вокруг была еще сотня людей, и на востоке орала и перекликалась шеренга загонщиков. На холмах было жарко — странный вечер. Мы совсем измотались и устали гоняться за призраком. Появилось ощущение, что охота закончилась ничем. Жара и насекомые превращали работу в наказание, все тело ныло и болело, мы еле волокли ноги. Выбросили из головы мысли о единороге, скорее бы прекратить эту охоту и вернуться домой. Решили, это какой-то розыгрыш. — Охотник помолчал. — И вдруг среди сосен послышался шорох, просто мелькнула какая-то тень, больше ничего. Я, помнится, подумал, что глаза меня подводят, и тут она мелькнула во второй раз. Я Хотел сказать Дейну, он работал слева от меня. Но придержал язык: наверное, слишком устал, чтобы разговаривать. Я просто, мучаясь от жары, перестал копаться в кустах и стал наблюдать, не будет ли еще какого движения. — Он глубоко вздохнул и напряг подбородок. — Свет вдруг совсем пропал, будто все небо на миг заволокло облаками. Я помню, как это было. Воздух горячий и неподвижный, ветер словно замер. Я смотрел — кусты расступились, и появился он, единорог, совершенно черный и блестящий, как ртуть. Он казался таким маленьким. Он стоял и смотрел на меня долго-долго. Я заметил козлиные копытца, львиный хвост, гриву, спускающуюся по шее и по спине, щетки над копытами и крутой рог. Единорог был такой, как в старых сказках, но прекраснее всего на свете. Матерь Божья, он был великолепен! Другие тоже увидели его, по крайней мере некоторые. Дейн только взглянул, другие двое сказали, что видели его близко. Но не так близко, как я, о Боже! Я стоял рядом с ним! Совсем рядом!
Потом он убежал. Нет, не убежал, он не спасался бегством. Он подпрыгнул и словно пролетел мимо меня; само движение и грация, как тень парящей птицы. Он промчался мимо меня в мгновение ока — фьють, и как не бывало. Я стоял и смотрел ему вслед, и сомневался, вправду ли я его видел, и отвечал себе, что вправду, и восхищался его красотой и думал, что, оказывается, он существует…
Слова подступали к горлу, охотник будто давился ими в порыве необыкновенного волнения. Мужчина поднял руки и стал бурно жестикулировать в такт своему рассказу. Бен сразу же затаил дыхание, он смотрел как завороженный и хотел, чтобы очарование продолжалось.
Затем глаза охотника опустились, руки тоже. — Потом рассказывали, что он влетел прямо в толпу загонщиков. Он пронесся мимо всей этой кучи народа, точно ветер между деревьями в лесу. На глазах у десятков людей. Может, и была возможность его задержать, но я сомневаюсь. Он летел поверх сетей. Его стали преследовать, но… но знаете что? — Охотник снова поднял взгляд. — Единорог вдруг оказался прямо перед властелинами Зеленого Дола и людьми короля, прямо перед ними. Матерь Божья! А волшебник, тот самый, что устроил все дело, наколдовал какую-то чепуху, и с неба на всех посыпались цветы и бабочки. Загонщики в замешательстве расступились, и никто и оглянуться не успел, как единорог пропал из виду. — Охотник внезапно улыбнулся. — Цветы и бабочки, представляете?