— А вот это как раз не довод, — горько усмехнулась Лаура. — Мой дядя по материнской линии обучил меня обращаться с ножом. Уж чем-чем, а этим предметом цыгане владеют превосходно.
Пот проступил на лбу Питера.
— Но ведь это еще ни о чем не говорит, — пробормотал он.
— Ты в этом уверен? — жестко спросила она.
— Лаура!
Она судорожно вцепилась в него.
— Прости меня, прости. Я сама не понимаю, что говорю. — Лаура затряслась в беззвучных рыданиях. — Но это невозможно. Все смотрят на меня, как на убийцу, Боррес два часа допрашивал меня, пытался поймать на каких-то несоответствиях. Я сойду с ума…
— Лаура, милая, это скоро закончится. — Питер принялся гладить ее шелковистые волосы. — Убийца твоего отца будет найден, мы с тобой поженимся, я увезу тебя в Нью-Йорк, и все забудется как страшный сон.
— А если… если… — Голос Лауры дрогнул. — Если они смогут доказать мою вину?
Питер стиснул зубы.
— Они не могут доказать то, чего не было. Ведь ты же не убивала своего отца, Лаура?
Девушка вскинула голову. Ее черные глаза как угольки горели на побледневшем лице.
— Ты с ними заодно, — прошептала она. — Ты поверил Иларио…
— Нет, Лаура, ты не так меня поняла, — принялся сбивчиво объяснять Питер. — Я только хотел сказать, что ты невиновна и они не смогут ничего доказать!
Он схватил ее ладони и стал целовать их.
— Как ты можешь думать, что я сомневаюсь в тебе, — говорил он. — Ни на одну секунду я не поверил тому, что придумал Иларио…
А где-то в глубине маленькая подлая мыслишка твердила ему, что он не совсем искренен с Лаурой.
— Ах, Питер, если я потеряю еще и тебя… — вздохнула девушка.
— Ты никогда меня не потеряешь. Хочешь, мы сегодня же объявим всем о нашей помолвке?
— Я бы оказала тебе этим очень плохую услугу, — ответила Лаура, улыбаясь, но в глазах ее застыли слезы. — К тому же это было бы неуважением к памяти отца…
— Прости. — Питер судорожно прижал Лауру к себе, не в силах видеть скорбное выражение ее лица. — Я совсем потерял рассудок. Но я никому не дам тебя в обиду.
Лаура затихла в его объятиях.
Я всегда буду рядом с тобой, думал Питер с мрачной решимостью. Что бы ни случилось. Даже если весь мир ополчится на тебя, моя красавица.
Даже если она на самом деле убийца? — спросил мерзкий голос где-то из глубины подсознания. Ты и тогда останешься рядом с ней?
Лаура не может быть убийцей, сопротивлялся Питер.
Дыма без огня не бывает, а ты совсем не знаешь ее. Ох, Питер, не в добрый час ты познакомился с этой женщиной…
И, словно угадав колебания Питера, Лаура отстранилась от него.
— Я так благодарна тебе за все, — произнесла она шепотом. — Но нам лучше подождать. Пока все не прояснится. Я не хочу, чтобы пятно позора легло и на тебя.
— О чем ты говоришь? — Питер попытался рассмеяться. — Любой здравомыслящий человек поймет, что ты здесь ни при чем, и это просто выдумки Иларио.
— Ты сомневаешься…
Питер покраснел. Лаура обладала способностью читать его самые сокровенные мысли.
— Я был бы недостоин тебя, если бы стал сомневаться в тебе, — твердо сказал он.
Девушка пытливо смотрела ему в глаза.
— Я так счастлива, что ты со мной, — вдруг произнесла она и обвила Питера руками за шею.
Он уткнулся носом в ее пушистые волосы и с наслаждением вдохнул их аромат. В беде ли, в радости, но теперь он всегда будет рядом с Лаурой. Потому что невозможно представить себе жизнь без нее…
На следующий день в Алаведре не осталось ни одного постороннего человека. Питеру сообщила об этом служанка, когда он спустился вниз к завтраку. Страх ледяным обручем сжал его сердце. Это могло означать только одно — инспектор Боррес нашел неопровержимые доказательства вины одного из членов семьи. Но под подозрением была только Лаура… Неужели?
Питер боялся развивать эту мысль. Всеми силами он подавлял растущее сомнение в ее невиновности. Иларио называл его наивным, но разве наивностью объясняется желание защитить любимую женщину?
Питер невольно думал о том, как хорошо сейчас в Нью-Йорке. Все привычно и знакомо, обыденный круг занятий, ежедневные ужины в ресторанчике на Седьмой Авеню, билеты на бродвейскую премьеру. Сможет ли он когда-нибудь обрести былой душевный покой?
Сразу после завтрака инспектор Боррес собрал всех в библиотеке. Присутствовал там и Чарльз Ристей, который держался подчеркнуто холодно с Лусией и Иларио. Он не простил им сомнений в его квалификации.
Питер не отходил от Лауры. Она выглядела бледной и потерянной в своем черном платье, но никогда она еще не была так восхитительно хороша. Питеру совсем не понравились взгляды, которые на нее кидал Иларио. Не только ненависть и презрение светились в его глазах, но и любование против воли красотой девушки. В этом было так мало братского чувства, что Питер невольно припомнил слова Иларио о том, что когда-то он был безумно влюблен в Лауру. К ненависти Иларио явно примешивалось другое чувство, отдаленно напоминающее любовь…
Инспектор Боррес предложил всем присесть. От Питера не укрылось, что он выглядит очень неуверенно. И впервые с тех пор, как убили Диего, Питер по-настоящему испугался. Что сообщит им сейчас этот неулыбчивый человек?
— Господа, я попросил вас прийти сюда, — начал Боррес, прокашлявшись, — чтобы обсудить с вами одно весьма неприятное дело. Конечно, по правилам я не должен этого делать, но я не могу поступить иначе…
— Меньше всего, инспектор, мы хотели бы, чтобы вы из-за нас нарушали закон, — холодно сказала донья Лусия.
Едкий взгляд, брошенный ею в сторону Лауры, не оставлял никаких сомнений в том, что она прекрасно знает, о чем пойдет речь.
— Я не собираюсь нарушать закон, — довольно резко возразил Боррес. — Но обстоятельства дела таковы, что вначале лучше ограничиться семейным кругом.
— Мы не нуждаемся в поблажках с вашей стороны, — фыркнула Лусия.
Чарльз Ристей покачал головой.
— Дайте инспектору сказать, Лусия, — произнес он с упреком.
Питер почувствовал, как Лаура вцепилась в его руку. Девушку била дрожь. Стентон смело обнял ее и прижал к себе на виду у всех. Иларио усмехнулся.
— Позавчера в этом доме произошла трагедия, — снова заговорил Боррес. — Я понимаю, что вам пока очень больно вспоминать об этом, но наш долг — изобличить преступника.
Лусия Мендес открыла было рот, но Ристей положил ей руку на плечо, и она промолчала.
— У следствия с самого начала было несколько версий. — Боррес принялся расхаживать по библиотеке, заложив руки за спину.