Узнав одну из палаток, Руэ завернула к ней и попросила поваров, с которыми была в добрых отношениях, дать ей еды. Она завернула еду в бумагу и взяла с собой. Старший брат наверняка голоден.
Прошагав по лагерю, она неспешно подошла к деревянному забору гарнизонной тюрьмы, словно совершая дневную прогулку.
— Эй, Рыжая Крошка, — весело приветствовал ее один из двух стоявших у ворот часовых, — пришла навестить брата?
— Пришла его забрать, — ответила она, улыбаясь.
Второй часовой хмыкнул:
— Это будет трудно.
— Да не очень, — ответила она. — Командир тут?
— У него обед или полуденный сон, считай как хочешь, — засмеялся первый часовой. — Что ты несешь?
— Обед для Рыжего Верзилы. Можно к нему?
— Конечно. Мы посадили его в тени у задней стены, под нависающей галереей. Устроили как можно удобнее, пока его дело решается. Но, судя по виду того офицера, что доставил его сюда, ему вряд ли повезет. Такая злобная рожа! — Часовой покачал головой. — Очень сожалею, Рыжая Крошка. Нам твой брат нравится.
— Да? Вам нравится брат, а не я?
Часовой покраснел:
— Ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Ладно, сдавай оружие и дай мне проверить сверток с едой и можешь навестить брата.
Руэ отдала свой пояс с ножами, рапиру и отвязала пращу. Кинжал остался в сапоге. В этом мире не стоит выполнять все, что требуют. Она весело улыбнулась и вошла в ворота.
Она нашла своего брата у задней стены, где он сидел под нависающей галереей; все в точности так, как ей и сказал часовой. Он, не двигаясь, смотрел на то, как Руэ к нему приближается. Его руки, ноги и обруч, надетый вокруг пояса, были прикованы тяжелыми цепями к кольцам в стене. Часовые прохаживались по галерее или вяло стояли в тени в сторожевых башнях по ее обоим концам. Желающих перетруждаться видно не было.
Руэ села напротив брата на корточки и подняла одну бровь:
— Неважно выглядишь, старший брат.
Редден Альт Мер в ответ тоже поднял бровь:
— Я думал, ты больна, в постели.
— Я болела душой, — ответила она. — Но теперь, когда мы, наконец, собрались сменить обстановку, мне стало гораздо лучше. Кажется, Федерация больше не заслуживает того, чтобы мы тратили на нее свое время.
Редден Альт Мер отмахнулся от мухи, и цепи зазвенели.
— Спорить не стану. Наемнику многого здесь ждать не приходится.
Руэ бросила взгляд по сторонам. Вся гарнизонная тюрьма была полна людских стонов и проклятий, со всех сторон слышался лязг цепей и стук сапог ходящих по галерее часовых. Воздух был сух, горяч и неподвижен. Все пронизывал запах немытых тел, пота и испражнений.
Руэ поменяла положение, сев перед братом скрестив ноги, и положила на землю перед ним сверток с едой.
— Может, поешь?
Она распаковала еду, и Альт Мер начал ее жадно поглощать.
— Это хорошо, — сказал он. — Но что мы будем делать? Я полагаю, что ты уже придумала, как меня вытащить отсюда.
Руэ откинула назад свои густые рыжие волосы и криво улыбнулась:
— Хочешь сказать, что ты об этом еще не подумал? Ты ведь сам сюда сел.
— Нет, мне помогли сюда сесть. — Он задумчиво пожевал кусок хлеба. — Попить ничего нет?
Руэ залезла в складки своей одежды и вынула флягу. Альт Мер взял ее и сделал большой глоток.
— Эль, — похвалил он сестру. — Что такое? Это что, прощальный обед?
Руэ ковыряла кусок жареного фазана.
— Надеюсь, что нет.
— Ну и?
— Ну и мы убиваем время, пока Хокен не приготовит все для нашего отъезда. — Она взяла у него флягу и отпила. — Кроме того, у нас может не оказаться времени поесть, когда мы отправимся в путь. Думаю, остановимся мы, только когда стемнеет.
Альт Мер кивнул:
— Скорее всего, так. Так, значит, у тебя есть план?
Руэ ухмыльнулась:
— А ты как думаешь?
Они все доели, допили эль и спокойно посидели, пока Руэ Меридиан не решила, что времени прошло уже достаточно и Ферл Хокен уже готов и ждет. Она встала, отряхнулась, собрала объедки и направилась к хижине, служившей конторой начальника тюрьмы. По дороге она бросила объедки в мусорную кучу. Надо всячески заботиться о матери–земле даже здесь.
Она без стука вошла в контору и затворила за собой дверь. Начальник сидел за столом, откинувшись на спинку стула, и спал. Это был полный краснорожий мужчина, лицо и руки грубые и все в шрамах. Руэ, не останавливаясь, обошла стол, достала кинжал и изо всех сил ударила начальника рукоятью в место, расположенное за ухом. Тот беззвучно сполз на пол.
Всю стену занимали полочки с ключами. Руэ отыскала комплект с биркой, на которой значилось имя ее брата, и пошла к двери. Заметив идущего по территории тюрьмы охранника, она окликнула его:
— Начальнику нужен мой брат. Приведи его, пожалуйста.
Охранник, приученный выполнять все приказы, не стал задавать ей вопросов. Он взял ключи и пошел. Через несколько минут он вернулся, ведя Рыжего Верзилу, который медленно шаркал, все еще в кандалах. Руэ посторонилась, пропустив их в контору, вошла, закрыла дверь и уложила охранника ударом по шее.
Брат посмотрел на нее:
— Здорово. Ты так собираешься избавиться от всего гарнизона?
— Думаю, что это не обязательно.
Она открыла замки, и кандалы спали. Альт Мер довольно потер запястья и стал искать какое–нибудь оружие.
— Оставь, — сказала Руэ, раздраженно махнув рукой.
Со стола начальника она взяла лист бумаги с гербом Федерации, перо и чернила и сделала на листе какую–то короткую запись. Закончив писать, она строго поглядела на бумагу, после чего кивнула:
— Сойдет. Ты свободен. Пошли.
Она засунула кинжал обратно в сапог, они вышли из конторы и направились через двор к воротам. Альт Мер все время взволнованно озирался. Заключенные и охранники тоже смотрели на него.
— Ты уверена, что все получится?
Она засмеялась и шутливо толкнула его плечом:
— Смотри.
Когда они подошли к воротам, часовые, которым она сдала свое оружие, уже ждали их. Руэ помахала перед ними бумагой с гербом.
— Что я говорила? — весело сказала она, отдавая бумагу первому часовому.
— Дай посмотрю, — недоверчиво проговорил он, щурясь на бумагу.
— Вот видишь, — заявила она, показывая на запись. — Он отдан мне на поруки, пока все не уладится. Я же говорила, что все не так сложно.
Второй часовой придвинулся к первому и посмотрел ему через плечо. Оба были не уверены в том, как им поступить.