Ее размышления прервал короткий стук в дверь. Может, она не права? Может, он выслуша­ет, если она попытается получше объяснить? Ключ повернулся, дверь открылась. Алиса вскинула руки в жесте отчаяния.

— Послушайте, мне очень жаль...

Но это был не Данте Д'Акьюани, а добрая эко­номка. Она внесла поднос с тарелкой пасты и ста­каном воды. Алиса была так измучена, что могла только смотреть, не пытаясь ускользнуть. Голод­ный желудок заурчал.

Женщина улыбнулась, поставила поднос и ука­зала на одежду Алисы. Она явно хотела забрать ее с собой. Алиса отодвинулась подальше.

— Нет... нет... она в порядке... — Что бы ей знать немного побольше слов на итальянском! Но жен­щина определенно не соглашалась принять отказ за ответ. Взяв Алису за руку, она подвела ее к постели и стащила с нее свитер. Алиса была слиш­ком слаба, чтобы сопротивляться по-настоящему. За свитером последовали брюки. Экономка исчез­ла в ванной комнате и вернулась с роскошным белым халатом.

Ключ, щелкнувший в замке, опять привел Алису в чувство. Ничего не изменилось: она пленница. Обняв себя руками, она уселась на кровать. Ей хотелось бы не замечать соблазнительного запаха от тарелки. Объявить голодовку. Но она знала, как ослабла. Ей нужны силы, чтобы сражаться с Данте Д'Акьюани.

Немного погодя, увидев свое отражение в зер­кале, она порадовалась, что все же поела. Иначе могла бы опять грохнуться в обморок при виде смо­трящего на нее пугала.

Данте тихо повернул ключ и открыл дверь. В комнате царил полумрак. Глубоко засунув руки в карманы, он остановился у постели. Ему удалось уже убедить себя, что наваждение, заставившее его поцеловать эту женщину, навеяно ненормаль­ностью обстановки. Но сейчас, глядя на нее, он снова почувствовал, как вскипает кровь. Для шан­тажистки у нее удивительно невинный вид.

Халат охватывал ее изящные формы, волосы уже не казались бесформенной массой. Мелкими кудряшками они рассыпались по подушке вокруг головы. Теперь, когда пыль и грязь смыты, можно рассмотреть ее лицо; она оказалась на редкость хорошенькой.

Выглядела она так, словно заснула вопреки себе, после упорной борьбы со сном. Кулаки сжаты, как будто она и сейчас готова к атаке. Красная царапи­на на щеке вызвала у него неожиданное сочув­ствие. Он тихо выругался.

Взгляд меж тем скользил ниже; разошедшиеся полы халата открывали стройную ножку преле­стной формы. Стопа маленькая, совсем детская. Дышала она ровно и глубоко. Неудивительно, ведь спит уже много часов. Так ему сказала экономка. Это озадачило его. Не укладывалось в образ фурии, ворвавшейся в дом с немыслимыми угроза­ми и обвинениями. С другой стороны, кто знает, настолько может простираться людская наглость?

Он едва не отпрыгнул, когда она заворочалась во сне и что-то забормотала. Но тут же снова успо­коилась. Распахнувшийся халат обнажил малень­кую, на редкость соблазнительную грудь. Данте смотрел будто загипнотизированный, чувствуя, как поднимается в нем желание коснуться этой груди, увидеть все тело целиком. Совершенно неприлич­ное и ненужное желание.

Опять обожгла та же мысль: точно такое желание овладело им этим вечером. Желание, которого он не испытывал так давно, что едва распознал его. Примитивное, животное. Некстати припомнилось, какой легкой она показалась, когда он ее нес, как прижималось ее тело к его телу...

Неуместная мысль и нарастающее возбуждение заставили Данте отпрянуть от постели. Быстро повернув ключ, он бросился прочь, словно эта женщина была ведьмой, способной его заколдо­вать.

Внизу ожидал охранник, до сих пор выглядев­ший смущенным из-за обнаруженной бреши в обо­роне. Он подал Данте папку.

— Вот запрошенные вами данные. Она род­ственница Мелани Паркер, которая работает в вашем лондонском филиале. Алиса Паркер — ква­лифицированная медсестра. За последние двенад­цать месяцев зарегистрировано по крайней мере шесть медсестер по имени А. Паркер, работавших в различных местах, от частной клиники в Девоне до добровольной организации медицинской помо­щи в Африке. Через двадцать четыре часа мы узна­ем, которая из них наша.

Данте взял папку, перелистал.

— На сегодня все.

В кабинете он сел в кресло, налил себе коньяку. Бегло просмотрел газеты. Потом уставился на озеро. Хорошо, что он не поддался первому порыву вызвать полицию.

К сильной своей досаде он вынужден был при­знать: не такую уж тарабарщину она несет. К сожа­лению, он отлично знал, кто такая Мелани Паркер. И если эта женщина права, если ее сестра действи­тельно в больнице и беременна, ситуация ослож­няется. Сестры Паркер наверняка жаждут крови. Придется пока придержать Алису Паркер рядом.

Губы его искривились. Раз уж новость о его «новой любовной связи» просочилась в газеты, это будет несложно. Внезапный образ ее обнаженной груди возник у него перед глазами. Пальцы сильнее сжали стакан. Последнее, что ему надо, — возбуж­дение, рожденное этой... прекрасной незнакомкой. Но кровь уже бурлила, сердце билось сильней.

Закрыв глаза, он представил, что опять поднимает­ся наверх, накручивает на кулак шелковистые кудряшки, наклоняется и накрывает губами ее мяг­кие губы. Ему хотелось снова ощутить их вкус, при­жаться плотнее...

Нет смысла культивировать эти эротические фантазии. Он встал, прошелся по комнате, отпил из стакана. Они, несомненно, работают парой — эти сестры, или подруги, или кто они там. И явно решили публично его унизить, чтобы вытрясти побольше денег.

Очень неприятно, потому что именно сейчас ему требуется спокойная обстановка. Слишком многое поставлено на карту, чтобы позволить этим вымо­гательницам испортить ему игру.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Алиса стояла у окна, не замечая великолеп­ного вида. Было раннее утро. Она снова оделась в свои свежевыстиранные вещи. Волосы забрала в косу, закинув ее за спину.

В холодном свете утра ей не верилось в то, что произошло вчера. Так же, как не верилось, что она проспала почти восемь часов. В его доме. Долгое время она боролась со сном, сидя на полу и опер­шись спиной о стену, но глаза сами начали закры­ваться. Она пыталась не сдаваться, но искушение в виде горячей воды и мягкой постели оказалось сильнее ее.

В замке повернулся ключ, она вздрогнула. В дверях стоял Данте Д'Акьюани. У нее сбилось дыхание. При дневном освещении он казался еще эффектнее. Этакий хладнокровный успешный биз­несмен. И еще он выглядел чрезвычайно сердитым.

— Мистер Д'Акьюани...

Подняв руку, он прервал ее и, пройдя в комнату с ее рюкзаком, достал оттуда телефон. Она жадно ухватилась на него. На экране отобразилось мно­жество пропущенных звонков, все из больницы. Побледнев, забыв обо всем, она набрала номер.

Быстро поговорив, она обернулась к Данте, который с удивлением заметил мерцающие в гла­зах слезы. Ему до сих пор было неловко смотреть на нее. Буйные волосы были сейчас убраны назад, но несколько непослушных прядей вырвались на свободу. Глаза огромные — слишком большие для маленького лица в форме сердечка, — темно-ка­рие. Как бархат. Ему было сложно преодолеть свое смятение.