Хоуп даже не заметила, как уютно в большой комнате, где под потолком темнели старые балки, а камин был сложен из крупных валунов. Ей хотелось домой — вернее, куда угодно, только бы не оставаться здесь.
С мокрых сапог Алекса натаял снег, оставляя лужи на ковре, отличавшемся утонченной блеклостью красок, что всегда выдает ручную работу. Ребекка стояла босиком на натертом полу, ступни у нее были узкие и изящные. Почему-то на таких маловажных деталях было проще концентрироваться.
Алекс усадил Хоуп на широкий диван — кажется, все здесь было большим и удобным. Стены выкрашены в золотисто-коричневый цвет, а возле ниши в стене, где, наверное, находилось когда-то мельничное колесо, пестрели цветы в горшках.
— Я принесу вам чаю, — сказала Ребекка, встревоженно глядя на непроницаемое лицо Алекса и бледную, осунувшуюся гостью.
— Можно чего-нибудь покрепче? — неожиданно для себя попросила Хоуп.
— Бренди или?..
— Бренди сойдет, — коротко отозвалась Хоуп. Янтарная жидкость согревала, оставляя в горле огненный след. Неожиданно раздавшееся блеяние напомнило Хоуп о подопечной.
— Овечка! Какая прелесть!
— Она голодна. — Хоуп покопалась в кармане куртки. — Вы не могли бы развести молоко и немного подогреть?
— Ой, а можно я ее покормлю? — Детский восторг Ребекки противоречил ее утонченному облику.
Хоуп пожала плечами.
— Если хотите. — «У тебя и так есть все, чего только можно пожелать, так забирай и овечку!» — тоскливо подумала она и неохотно вручила женщине теплый комочек.
— Ее зовут Дафна, — сухо пояснил Алекс.
— Как в греческом мифе? — спросила Ребекка, со смехом прижимаясь лицом к пушистой шерстке.
— Нет, она просто напоминает мне девочку из моего класса. Всем вечно хотелось опекать ее.
— А где теперь твоя Дафна? — спросил Алекс, когда Ребекка вышла из гостиной.
— Трижды была замужем и родила пятерых детей. Послушай, Алекс, я не могу тут оставаться! — прошипела она, оглядываясь на закрытую дверь.
— Почему?
— Не будь идиотом! Неужели тебе все равно, если Ребекка обидится? — Бесполезно было спрашивать, есть ли ему дело до ее чувств, — ответ был очевиден.
— С какой стати и на что ей обижаться? — Он принялся снимать сапоги.
— Ты что, хочешь сказать, что она не возражает, если ты спишь с другими женщинами? И ты еще имел наглость упрекать меня, что я связалась с Ллойдом! Знаешь, это даже не двойная и не тройная мораль!
С таким же успехом можно было разговаривать со стеной позади него. Алекс сбросил сапоги и мокрые носки и, заложив руки за голову, откинулся в кресле.
— Между моими отношениями с Ребеккой и твоей связью с Ллойдом нет ничего общего.
Забавно, но это чистая правда — Ллойд никогда не был ее любовником. Сейчас даже кстати, что Алекс об этом не знает — Хоуп не разделяла его циничного отношения к сексу, но ему ни за что этого не понять, поскольку он считает, что она так же порочна, как и он. А вдруг он догадается, что она по-настоящему влюблена? Хоуп содрогнулась — о таком унижении даже страшно подумать!
— Выходит, она знает, что прошлую ночь ты провел со мной? — с вызовом поинтересовалась она.
— Нет, и не узнает, если ты не разболтаешь, — насмешливо ответил он.
— Не волнуйся, — вскинулась Хоуп. — Что-то мне не хочется этим хвастать.
— А я и не волнуюсь. — Он лениво зевнул.
— Господи, спаси и помилуй, мне ее жаль, — нетвердо выговорила Хоуп.
— Нет, дело не в этом, — возразил он. — Ты просто ревнуешь. Что с тобой, Хоуп? Может быть, тебе хочется, чтобы я дотронулся до твоей гладкой кожи? Или чтобы мои губы…
— Заткнись! — Хоуп зажала уши, лишь бы не слышать его голоса. — Ты омерзителен.
— Однако тебе понравилось все, чем мы с тобой занимались, а? Верно, Хоуп? Скажи честно, ты ведь загораешься от одной мысли об этом, разве нет? — Он говорил так жестоко и так уверенно, что она побелела. — Может быть, ты и с Ллойдом возбуждала себя именно так? Наверное, закрывала глаза, а сама в это время думала обо мне?
— Ты ненормальный! — А вдруг он предсказывает ее будущее? Неужели теперь она не сможет полюбить никого другого? Господи, если бы дело было только в сексе, она бы, вероятно, как-нибудь пережила; но ведь она же любит его, любит, любит!
Алекс потер скулу сжатым кулаком, и Хоуп только сейчас заметила, какой у него усталый вид.
— Если честно, я уже думал об этом. — Что за манера говорить загадками!
— Она уснула. Это такая прелесть! Я уложила ее в корзинку для кошки и поставила поближе к батарее. — Ребекка потуже затянула пояс халата на не правдоподобно узкой талии и вопросительно взглянула на Алекса. Только слепая курица не заметила бы, до чего накалена атмосфера в комнате. Алекс сардонически усмехнулся в ответ.
— А как же кошка? — спросила Хоуп. Присутствие Ребекки спасло ее от удивительной, но на редкость неприятной проницательности Алекса.
— Прошлым летом она померла, — объяснила Ребекка. — Если честно, Алекс, я никогда не могла понять, с чего ты был к ней так привязан. У нее был очень скверный характер.
— Согласен, зато своеобразный.
— Она меня царапала!
— Ей не нравилось, когда ее гладили. Взгляд Алекса не отрывался от лица Хоуп, и от звуков его голоса она тут же представила, как его крупные руки медленно скользят вниз по ее обнаженной спине. На лбу у нее выступил холодный пот.
— Может быть, отправимся на боковую и попробуем выспаться? — предложил Алекс, и Хоуп нервно облизнула губы.
— Отличная идея, — с готовностью подхватила Ребекка.
Хоуп кивнула. Что угодно, лишь бы скрыться от этого обжигающего взгляда.
Лестница оказалась полукруглой, с чугунными витыми перилами. Даже закрыв глаза, Хоуп ощущала исходивший от Алекса аромат и тепло его рук.
Пока он нес ее наверх, она размышляла о том, что сейчас самое время прибегнуть к дыхательным упражнениям по системе йогов, которой она когда-то занималась. Увы — вместо расслабленного дыхания у нее получались судорожные вздохи. Еще немного, и могут начаться спазмы.
— Если тебе что-нибудь понадобится, зови, только громче.
Хоуп кивнула, желая лишь одного — чтобы он усадил ее куда-нибудь и удалился.
— Ребекка присмотрит за овечкой.
— Мне так неловко… — скованно начала Хоуп.
— Наоборот, ей это только в радость. Благодаря тебе она будет развлекать друзей повествованием о своих приключениях на лоне природы. Ты сумеешь заснуть?
— Если доберусь когда-нибудь до постели. — Она повернула голову, многозначительно глядя на аккуратно застланный двуспальный диван возле окна.